Эпоха за эпохой. Путешествие в машине времени. Карл Александр

всего я хочу выразить свое восхищение упорством Рональда, с которым он терпит аристократическое отношение королевы к финансам.

      Гости снова засмеялись, окончательно раскрепощаясь.

      – Мы обсуждали литературу и преступность, – сухо отозвался тучный экономист.

      – Несомненно, – согласился Уэллс, – несомненно. Мне не вполне понятна проведенная вами параллель, Рональд, но я бы согласился с тем, что публиковать некоторые опусы – просто преступление. – Он переждал новый взрыв смеха. – Как и то, что кое-какие другие произведения не публикуют.

      Его глаза сверкнули, и он стал постепенно переводить разговор в задуманное им русло, так как ему нужно было добиться определенного настроя, иначе слушатели просто подняли бы его на смех.

      – Нам всем хотелось бы мира, свободного от социальной несправедливости и моральных установок, которые ставят человека ниже горилл, от которых он произошел.

      Пока мало интересующийся разговором хирург Лесли Джон Стивенсон то и дело подавался вперед на своем кресле, чтобы взять с подноса кусочки сыра и канапе. Проголодавшийся гость не останавливался, пока не заметил, что в одиночку съел почти половину закусок. Постоянно следя за своим внешним видом и костюмом, он промокнул полотняной салфеткой уныло опущенные уголки губ, после чего осмотрел себя. На коленях оказалось несколько крошек сыра и хлеба. Он аккуратно собрал с ткани неуместные остатки пищи, переложив в салфетку, которую сложил ровным треугольником и вернул на стол. Отпив вина, он вздохнул, откинулся на спинку кресла, погладил подбородок с ямочкой и прислушался.

      – Вы говорите о преступлениях, друзья мои, – продолжал Уэллс. – Преступность существует потому, что британская монархия и иерархи Церкви угнетают большую часть населения, позволяя привилегированному меньшинству делать то, что им заблагорассудится.

      – Вы хотите сказать, что королева и архиепископ Кентерберийский – преступники? – вопросил Престон.

      – Я только хочу сказать, что они не в курсе дела, – ответил Уэллс. – Хотя, по-моему, королева Виктория давит мужчинам на мозги, как громадное пресс-папье, – и делает это уже почти полвека. Разумный интеллектуал мог бы счесть это величайшим из преступлений нашего времени.

      Когда смех стих, Стивенсон откашлялся и прервал рассуждения хозяина дома мягким музыкальным голосом, в котором звучала меланхолия:

      – Не имеет значения, в каком именно обществе мы живем. Преступность будет существовать всегда.

      – Не будет, если у нас появится такое общество, где все люди хорошо питаются и имеют достаточно свободы, чтобы придерживаться современных морально-этических принципов.

      Стивенсон поджал губы:

      – Такое осуществится, только если всему населению провести лоботомию.

      Теперь гости посмеялись над Уэллсом, а тот вспомнил, что, играя в университетской крикетной команде, Стивенсон закручивал подачу так, что деревянный шар с силой бил по ногам противников.

      – Мой