Создатели. Гэри Ван Хаас

обернулся, чтобы поприветствовать лысеющего мужчину с непримечательным лицом, который улыбался во весь рот. Руперт пожал его руку, стерпел непременное похлопывание по плечу и попытался вспомнить имя этого человека.

      – Привет… – В последний момент имя всплыло в голове: Лиам О’Ши. – Лиам!

      – Жаль, что тебя не было на обсуждениях Апокалипсиса, – сказал мужчина. Улыбка как будто приклеилась к его лицу. – Что делаешь по вторникам?

      – Я пропустил всего три собрания. Обидно, что так вышло.

      Руперт старался вспомнить, чем занимался Лиам. Кажется, какими-то околоцерковными делами. Может, решал вопросы семьи и детей или распределял пособия? Он явно был бюрократом, это прямо читалось у него на физиономии.

      – Мы почти добрались до пришествия антихриста. Смотри, не пропусти эту встречу: пастор Джон разослал специальный план обсуждения.

      – Я приду на следующей неделе.

      – Ты недостаточно серьезно готовишься к Концу времен, Дэниэл, – О’Ши наклонился слишком близко к лицу Руперта, брызгая слюной, и сверкнул глазами. – Некоторые пророчества уже сбылись. Конец близок, Дэниэл.

      – Я очень серьезно готовлюсь. Мы все готовимся. В последнее время у меня много работы, Лиам. Ты же знаешь, идет война. Новости – важная часть военной кампании. Наши отважные бойцы рассчитывают на нас.

      Улыбка Лиама О’Ши дрогнула, и он неохотно сменил ее на скорбное выражение, годившееся для обсуждения солдат на войне:

      – Конечно. Мы не должны забывать о наших отважных бойцах.

      «Шах и мат, Лиам», – подумал Руперт.

      Руперт здоровался с остальными мужчинами, кажется, их было не меньше сотни. Он обменивался с ними рукопожатиями и похлопывал их по плечам. Но как Руперт ни старался скрыться, Лиаму О’Ши удавалось держаться рядом и исподтишка поглядывать на него.

      Руперт пропускал не только церковные собрания, но и гольф. Новое противозаконное увлечение отнимало время, которое он прежде проводил в обществе. О’Ши заметил это и, судя по всему, чувствовал, что обязан присматривать за Рупертом ради спасения его души. Если Руперт не проявит достаточной набожности и единения с другими прихожанами, О’Ши может даже донести о его странностях кому-нибудь из пасторов-мирян.

      Руперт выбрал самый извилистый путь к месту на скамье во втором ярусе, где он обычно сидел на собраниях мужского клуба. Но О’Ши всю дорогу не отставал от него и уселся в том же ряду, когда Руперт присоединился к своим партнерам по гольфу. Эти мужчины походили на него: им всем было чуть за тридцать, они носили одинаковые костюмы и стриглись в церковной парикмахерской. Руперт помнил имена этих людей, но про себя обычно называл их по профессии: юрист, врач, телепродюсер. Так было проще. Через месяц ему назначат новых друзей.

      Изнутри церковь напоминала римский амфитеатр, окруженный тремя ярусами сидений, и вмещала девяносто тысяч душ. Над ними возвышался потолок с золотым куполом, верхушку которого нельзя было разглядеть. Казалось, будто над головой простираются бесконечные