Обратной дороги нет (сборник). Игорь Болгарин

где, скрытые кустами, невидимые для него, сидели партизаны.

      Он умирал молча.

      – Давай! – сказал Гонта. – Может, и вправду наш. В случае чего я прикрою. – И он взялся за рукоять пулемета.

      Андреев и Назар юркнули в траву и через мгновение были уже в болоте.

      Человек не видел их: он дышал, высоко запрокинув голову, стараясь хоть на несколько секунд отсрочить смерть. Андреев, отодвигая руками кочки и траву, шел к тонущему упорно, как к собственной судьбе. Да этот человек и был судьбой и Андреева, и Гонты, и многих других их товарищей…

2

      – Я из концлагеря под Деснянском. Месяц назад гитлеровцы привезли туда две тысячи военнопленных. Они строят аэродром для авиации дальнего действия… С подземными ангарами и полной маскировкой… Собираются бомбить оттуда Москву….

      Человек, которого Андреев и Назар вытащили из болота, говорил тихо, скрипучим, словно отсыревшим, голосом и то и дело откашливался. Худ он был до такой степени, что казался муляжом, созданным для демонстрации костной арматуры. Но стоял прямо и независимо.

      В землянке было сумрачно. Свет осеннего дня проникал через небольшое, овальных очертаний автомобильное стекло, вставленное под бревенчатый накат. Командир отряда и заместитель сидели в полумраке у дощатого, грубо сколоченного стола.

      – Откуда вы узнали, что в лесу партизаны? – спросил заместитель.

      – Слухом земля полнится.

      – Именно в этом лесу?

      У заместителя, стриженного ежиком, были круглые бессонные птичьи глаза. Подтянутая, прямая фигура выдавала кадрового военного. Командир же, крупный, развалистый, с привычкой закладывать мясистую ладонь за портупею, служившую единственным знаком воинского отличия, явно был человеком штатским, человеком беседы, а не рапорта, быть может, в недавнем прошлом райкомовским работником или учителем.

      И перед этими двумя, как перед судьями, стоял третий, покрытый свежей болотной грязью.

      – Я знаю эти леса, – сказал человек из болота. – До войны служил здесь.

      – Где здесь?

      – Я бывший начальник Деснянского гарнизона Топорков.

      Командир и заместитель переглянулись.

      – Майор Топорков пал смертью храбрых при героической защите Деснянска, – звонко, с торжеством в голосе сказал заместитель. – Посмертно награжден орденом боевого Красного Знамени.

      – Не знал, – безучастно ответил человек из болота. – Но я майор Топорков. А вы майор Стебнев. В марте сорок первого вы приезжали к нам из штаба округа читать лекцию о преимуществе отечественного стрелкового оружия над немецким.

      Заместитель пристально всмотрелся в человека, стоявшего перед ним, и наконец поднялся.

      – Минутку! – и вышел из землянки.

      – Сядь, Топорков, а то от сквозняка упадешь, – сказал командир, едва за заместителем закрылась дверь. – Не серчай. Стебнев у меня человек дошлый. По контрразведке работает. Вот поешь!

      С усилием повернув свое могучее шестипудовое тело, он достал из дощатого ящичка в углу землянки ржаную полбуханку,