Цвет судьбы. Джулианна Маклин

с нами в больницу. Должно быть, как только наш автомобиль выехал со двора и скрылся за поворотом, он сказал себе, что проблема решена. Откуда ему было знать, какая буря бушует в моем сердце?

      Сидя в приемной, я разглядывала плакаты на стенах. Один сообщал о пользе витаминов для беременных. На другом молодая мать в кресле-качалке кормила из бутылочки младенца; и расслабленная поза, и весь ее облик воплощали в себе счастье и покой.

      На столе рядом лежала толстая пачка журналов. Но читать я не могла. Меня тошнило. Тошнота усиливалась всякий раз, когда я поднимала глаза на женщину напротив – беременную, как видно, на последних сроках. Живот ее напоминал огромный мяч, и она поглаживала его мягкими, успокаивающими движениями.

      Тошнило меня от токсикоза, но еще больше – от волнения и невыносимой мысли, что вот-вот, совсем скоро из меня вырежут моего ребенка.

      Мама, сидя на соседнем стуле, читала детектив. Я не понимала, как она может держаться так невозмутимо, словно пришла к врачу из-за какой-нибудь простуды!

      Миа сидела рядом со мной и жевала резинку.

      – Ты как? – тихо спросила она.

      Я сглотнула, борясь с тошнотой.

      – Паршиво.

      – Ты совсем зеленая. Что, мутит?

      Рот я открывать боялась, так что просто кивнула.

      Миа решительно поднялась с места:

      – Пошли. Туалет вон там.

      Мама подняла глаза от книги.

      – Ей нехорошо, – пояснила Миа. – Я отведу ее в уборную.

      Мы вышли и торопливо, почти бегом, двинулись по коридору. Мне казалось, все встречные провожают меня взглядами – и осуждают. Но теперь было уже все равно. Я влетела в туалет, даже не запираясь и не включая свет, склонилась над унитазом и рассталась со своим завтраком. Лишь смутно я сознавала, что Миа у меня за спиной щелкнула выключателем, задвинула защелку и убрала волосы с моего лица.

      На завтрак я съела немного и еще пару минут содрогалась от бесплодных рвотных приступов. Миа оторвала туалетную бумагу и протянула мне; я высморкалась и утерла слезы.

      – Ну как? – спросила Миа. – Теперь лучше?

      Я кивнула. Поднявшись, закрыла крышку унитаза, села на нее и уткнулась лицом в ладони.

      – Ты уверена, что этого хочешь? – тихо спросила Миа.

      Я подняла голову.

      – А что мне остается? Мне шестнадцать, и я беременна.

      – Всегда есть выбор, – ответила она. – Это твое тело. Только тебе решать.

      – Я уже согласилась. Сказала папе…

      – Неважно, что ты сказала папе, – твердо заявила сестра. – Всегда можно передумать. Я просто не хочу, чтобы ты потом об этом пожалела.

      Я встала, чтобы умыться, затем оторвала еще кусок туалетной бумаги и вытерла лицо. Миа, прислонившись к двери, смотрела на меня.

      – А что думает Глен? – спросила она.

      – То же, что и я.

      – И что же?

      – Он тоже не знает, что делать. Совершенно растерян. – Я вытерла руки и бросила скомканную бумагу в мусорную корзину. – Но сказал, что будет на моей стороне, что бы я ни решила.

      – А если