Боты для ночного эльфа. Елена Логунова

ое свойство порталов.

      Восемь гномов из Подгорья запросто могут вывалиться вам на голову, руда из телеги накроет всю кучу-малу мощным градом, а на образовавшийся курган аккуратно ляжет перевернутая телега.

      Не зря народная мудрость содержит целый пласт ругательств, посвященных портальной магии.

      Хотя на сей раз из портала прилетел всего лишь кирпич.

      Не тяжеленная телега с рудой и группой упитанных гномов, конечно, но и одинокий перелетный кирпич – штука неслабая. Особенно если он прилетает аккурат в незащищенное темечко.

      – Тюк! – провозгласил кирпич в ознаменование случайной, но судьбоносной встречи.

      – А-а-а? Х-х-х-х… – выдохнул маньяк, плавно оседая к ногам несостоявшейся жертвы.

      – У-и-и! – поросеночком взвизгнула Дина.

      Визг получился восторженный.

      Во-первых, перелетный кирпич появился очень вовремя. Дина уже вякнула прочувствованное, но недостаточно громкое «помогите» и даже успела подумать, что никто-то ее не услышит и тем более не спасет.

      Темной ночью в глухих закоулках неухоженных городских парков благородные рыцари-спасатели не гуляют, не те им тут декорации. А вот маньяк в заранее расстегнутых штанах сливается с кустами, как заправский хамелеон – до поры до времени, пока не появится дурочка, решившая срезать путь домой через парк.

      Так что внезапное появление на сцене кирпича Дине следовало встретить овациями.

      Кроме того, кирпич был очень красивый.

      Дина брезгливо отпихнула тело маньяка (он красивым не был) и наклонилась, разглядывая благородный спасительный кирпич.

      Раза в два поменьше обычного силикатного, полупрозрачный, золотисто-голубой… Опал?!

      – Ничёси! – воодушевленно вскричала Дина и быстро огляделась в поисках своей сумки.

      Она упала с девичьего плеча в момент контакта с маньяком, но в неравной борьбе не пострадала.

      Дина достала из сумки влажные салфетки и тщательно вытерла ими опаловый кирпич. Испачканные салфетки она скрутила в тугой комочек и затолкала его поглубже в боковой карман джинсов, а уже чистый кирпичик положила в контейнер, в котором носила на работу обед. Камень прекрасно поместился в пластиковую коробку, а та – в сумку.

      На обочине дорожки Дина подобрала похожий по форме и размеру обломок тротуарной плитки и, брезгливо кривясь, аккуратно повозила им по темечку маньяка, пропускающего все самое интересное. Плитка ожидаемо окрасилась кровью. Дина удовлетворенно кивнула, отбросила испачканный камень в сторону (недалеко, чтобы полиция недолго искала ее оборонительное оружие) и по мобильному телефону маньяка вызвала патруль.

      Ее собственный телефон разбился, упав на землю – Дина выронила его, когда споткнулась, увидев призрачно белеющие в кустах полушария голого зада.

      Обнаженные мужики встречались на ее жизненном пути не настолько часто, чтобы этакий вид уж вовсе не впечатлял.

      Хотя зад у маньяка был очень так себе, тощеватый…

      Я поставила троеточие и потянулась, едва не заехав кулачком в глаз любопытной подруге Ирке, незаметно подкравшейся, чтобы из-за моего плеча заглянуть в новую рукопись.

      – Ой, прости! – извинилась я. – Не задела?

      – О, нисколько, мне тоже ни капельки не нравятся худосочные мужские задницы, – добродушно отмахнулась Ирка. – Я вижу, у нас тут новая героиня? И какая же она?

      – Еще не знаю, не определилась, – сказала я честно и закрыла ноутбук, понимая, что дальше работать не получится. – Я, как видишь, пока только первую страницу написала.

      – А давай она будет зрелой красавицей в некрасовско-рубенсовском стиле? Такой, знаешь, дамой с крупными формами и твердым характером, легко укрощающей бешеного мустанга на фоне горящей избы? – предложила подружка, горделиво покосившись на створку распахнутого окна.

      За работой я и не заметила, как стемнело, и теперь черное стекло, как зеркало, отражало комнату и нас с Иркой в ней.

      – С толстой рыжей косой, бюстом пятого номера и попой слоновьим сердечком? – уточнила я, оглядев самовыдвиженку в героини.

      – Да, да, с попой в виде большого доброго сердца! – Ирка любовно огладила себя по указанному месту.

      – Селсе? – донеслось из коридора. – Жаленое?

      Тон был не столько вопросительный, сколько требовательный.

      Я потянулась к блокноту и записала роскошное выражение «ужаленное сердце» на страничку с заготовками. Мало ли, вдруг я любовный роман писать надумаю.

      – Манюня хочет жареных куриных сердечек? – засюсюкала Ирка, устремляясь на перехват своим отпрыскам.

      Их у нее двое – близнецы почти трех лет от роду, в кругу родных и близких известные как Манюня и Масяня.

      Раньше мы называли Масяней моего собственного сынишку, но с тех пор, как ему стукнуло десять, старое доброе прозвище донашивает Иркин