Ингвар и Ольха. Юрий Никитин

Он посматривал украдкой по сторонам. Дулебы могли уже за ночь получить помощь из других весей. Всего-то надо две-три дюжины для короткого боя. – А дулебы – нет. Потому вы обложены данью. Как чужаки. Войдете в состав Новой Руси…

      Вождь отшатнулся:

      – Ни за что!

      – Тогда останетесь покоренным врагом, – закончил Ингвар жестко. – За вами будет глаз да глаз. Думаете, сумеете подняться? Да ежели утаите хоть один беличий хвост… все войско русов будет здесь через три дня. Не ради хвоста. Непослушание Олег карает сразу и люто. И вам лучше бы войти в Новую Русь.

      – Нет, – отрезал вождь. – У нас есть свой князь. Мы не волим посадника Олега.

      Ингвар пожал плечами:

      – Дело ваше. Меня интересует, нашли мою беглянку?

      – Нет, – заявил вождь. Он не смотрел воеводе русов в глаза, но голос был твердым. – Я спросил стражей на воротах. Никто из чужих не входил. У нас мышь не проскользнет незамеченной!

      Ингвар пристально посмотрел ему в глаза:

      – И никто не выходил?

      – Нет, – еще резче ответил вождь.

      – Даже охотники? – поинтересовался Ингвар.

      Вождь ощутил, что допустил промах:

      – Ну, охотники, бортники, рыбаки – не в счет. А из чужих никто не входил, никто не выходил.

      – Ладно, – сказал Ингвар медленно и многозначительно, – спасибо за прием, за ласку. Ты – вождь. Знаешь, что от твоих решений зависят жизни людей. Правильно решишь – будут жить, ошибешься… или соврешь – их смерть будет на твоей душе. Верно?

      – Верно, – подтвердил вождь настороженно.

      – Вот и хорошо, – сказал Ингвар почти ласково. – Такое бремя у вождей, сам знаешь.

      Вождь, нахмурившись, смотрел в удаляющуюся спину громадного воеводы русов. И по мере того как заморские захватчики седлали коней, чувство страха и неуверенности становилось сильнее. Где-то он допустил ошибку. Этот рус намекнул достаточно прозрачно. Только что не указал пальцем. Но где он ошибся?

      И только когда русы выезжали за ворота, он заметил, что их всего десять человек.

      Ольха покинула терем приютившего ее боярина с первым проблеском света. Ее тайком вывели за ворота, только тогда дулебы подвели ей и троим воинам коней. Крепкие, мрачные, суровые, они выглядели бывалыми ратниками, и она с благодарностью подумала, что если раньше древляне и дрались с дулебами, то ненависть к русам объединила оба племени.

      – В добрый путь, – сказал боярин. – Не хватятся! Русы – тупые, как их сапоги.

      – Пусть боги отблагодарят вас, – ответила Ольха искренне.

      Конь под ней был неказистый, но с упругими мышцами, длинноногий, с живыми огненными глазами. Он уже нетерпеливо долбил землю, мол, он создан для скачки, а тут снова стой, слушай… Дулебы уже взобрались в седла, угрюмо посматривали по сторонам.

      Ольха чуть тронула коня каблуками. Тот оскорбленно дернулся, могла бы и поводьями, рванулся с места, как выпущенная из лука стрела. Ольха охнула, ее отшвырнуло встречным ветром, едва удержалась в седле, долго тщетно ловила поводья. Над головой и по обе стороны тропинки мелькали деревья и кусты, сливались в сплошную