Мне снова 15…. Геннадий Марченко

не важно, что-то у них там должно выходить, посвящённое музыке. Да и в советском журнале тоже неплохо оказаться бы на обложке…

      Блин, а у нас-то что здесь такого выходит? «Кругозор», «Ровесник», «Крестьянка», «Юный натуралист»? Хрен его знает, нужно в газетный киоск заглянуть, уточнить этот вопрос у киоскёра или просто изучить витрину. И вообще далеко не факт, что разрешат исполнять вещи на чуждом нашему уху языке. Да и на чём? В это время нормальную гитару днём с огнём не найдёшь, все на самопалах играют.

      Нет, я понимаю, что самопал самопалу рознь. Вон, гитарист Квинов Брайан Мэй ещё подростком с отцом в сарае гитару собрал, так всю жизнь на ней и играет. Кстати, соберут через два года, в 63-м. Да ещё вместо медиатора использует вышедшую из обращения шестипенсовую монету. Только у меня отца такого нет, да и вообще нет его. Сгинул он в лагерях с подачи неизвестного парторга какого-то завода. Кстати, не мешало бы узнать имена, пароли, явки. Интересно, эта гнида всё ещё ходит по земле, дышит с нами одним воздухом? Понятно, что это был отец как бы и не мой, а настоящего хозяина тела, но всё же врождённое чувство справедливости не даст мне спокойно жить, зная, что этот… Вообще-то нужно бежать, время десять.

      Муха уже ждал во дворе, лениво пиная о стену мяч со шнуровкой. В такой только сапогами играть, прогресс в футболе движется не так быстро, как хотелось бы. Мы пожали друг другу руки и отправились в сторону какого-то пустыря.

      – Слышь, Мух, – спросил я его по пути, – а на каком заводе мой батя работал?

      – На Лианозовском электро-механическом. Почтовый ящик тридцать один.

      – А этого парторга, который его сдал, не знаешь, случайно, как звали?

      – Ты чё, отомстить, что ли, хочешь? – улыбнулся Муха. – Не, не знаю, у матери своей спроси… Хотя она же не в курсе, что у тебя память отшибло. У сеструхи твоей спросить, что ли… Боюсь, сдаст она тебя матери, тем более что может и не знать, как того пня звали. Ладно, тогда я спрошу у Алевтины Васильевны, только надо момент выбрать, чтобы она не насторожилась. А то вдруг просечёт, что мы задумали отомстить этому хмырю…

      – Погоди, Муха, почему это «мы»?

      – Ты что, думал, я в стороне останусь?! Я, который с первого класса с тобой за одной партой сидел!..

      – Да с чего ты вообще взял, что я мстить кому-то собрался? Может, просто так спросил, из любопытства.

      – Ага, так я тебе и поверил. А то я не знаю тебя!

      – Действительно, может, и не знаешь. Вдруг после отключки в меня кто-то другой вселился, который ничего не знает о том, что происходит вокруг. Например, какой-нибудь старый хрыч из… будущего.

      – О, здорово было бы, рассказал бы, как оно там, в будущем, – заржал Муха. – В каком году коммунизм окончательно победил? Мы ещё успеем оторваться при коммунизме? И когда наши на Луне высадятся, в шестьдесят втором или шестьдесят третьем?

      Эх, знал бы ты, верный друг Муха, что коммунизм победит разве что в Северной Корее, но такого извращённого коммунизма нам и даром не надо. А то, что пришло на смену развалившемуся Союзу, вообще хрен