Сталин. Трагедия семьи вождя народов. Валентин Жиляев

обычную кухню. Только это было на даче, где последние годы жил Сталин. Кто-то обратил внимание на подобие русской печи.

      – А это что? Зачем?

      Нам ответили. Оказывается, Сталин иногда, когда плохо себя чувствовал, спал на этой печи. По привычке старого каторжанина. На этой же печке он сушил свои валенки. Как простой смертный.

      ФСО находила для нас людей, которые на протяжении многих лет хранили молчание, не выступая с мемуарами и не давая интервью, хотя знали очень многое. Например, в работе над последними днями вождя нам помогал Николай Петрович Новик – последний начальник охраны Иосифа Сталина, кадровый разведчик. До поры до времени он просто не имел права говорить о своей работе. Николай Петрович потом признался, что долго думал, идти ему на встречу с нами или нет. Говорить, рассказывать что-то или продолжать молчать. Ведь первая заповедь людей его профессии – «молчишь – значит живешь». Контакт состоялся. Опять думали, как работать, где снимать, и вдруг пришло решение снимать все на сталинской даче. Николай Петрович не был там сорок восемь лет! И вот произошло маленькое чудо – дача разговорила его.

      Мы еще не были готовы к съемке. Это довольно длинный и самый, наверное, неинтересный момент – выставлять свет, искать ракурсы, – а Новик вдруг заговорил сразу. Заговорил, как только перешагнул порог Ближней дачи. Операторы начали снимать «репортажно», с плеча, чтобы не упустить этот достаточно волнующий момент.

      Потом были еще встречи, и Новик вдруг рассказал нам, как он подолгу гулял по Вене с Вячеславом Молотовым. В Вене Николай Петрович был резидентом советской разведки, и Молотов вдруг разоткровенничался. Наверное, там, в Вене, ему это было сделать проще. Рассказ о Молотове еще впереди. И для нас тоже.

      Мы встречались с родственниками, знакомыми Светланы, Василия и Якова Сталина. Многие говорили много и охотно, как, например, Артем Сергеев – сын старого большевика товарища Артема, приемный сын семьи Сталиных. Некоторые шли на контакт нехотя, говорили как бы через силу – было видно, что воспоминания даются им с трудом. Те из вас, кто видел наши фильмы, смогли оценить эти живые свидетельства людей – непосредственных участников описываемых событий.

      Конечно, многое остается за кадром. Например, работа съемочной группы, которой приходится проявлять чудеса выдержки, смекалки, а порой даже и некоторый героизм. Ну если не героизм, то смелость наверняка. Например, текст ведущего для одного из фильмов мы снимали на крыше знаменитого дома на улице Грановского. Крыша оказалась покатой. Ведущий сидел на коньке – на горизонтальной поверхности, а оператор с камерой буквально висел над улицей, рискуя упасть вниз. Правда, потом об этом каждый раз вспоминали со смехом, а во время съемок было не до него.

      Или когда снимали сталинские машины глубокой ночью в Кремле. Пиманов, чтобы добиться от операторов нерва в изображении, все время говорил, что Сталин где-то здесь и обязательно появится. Закончилось это тем, что в полной тишине вдруг все услышали,