Земля обетованная. Эрих Мария Ремарк

о многом мне напомнило.

      Внезапно послышались шаги. Откуда-то сзади, из темноты, вышли двое полицейских. Они оказались рядом, прежде чем я успел сообразить, стоит мне убегать или нет. Так что я остался.

      – Что вы тут делаете? – спросил один из полицейских, тот, что повыше ростом.

      – Гуляю, – ответил я.

      – В парке? Ночью? Чего ради?

      Я не знал, что на это ответить.

      – Документы? – спросил второй.

      Паспорт Зоммера был при мне. Светя себе фонариком, они принялись его изучать.

      – Значит, вы не американец? – спросил второй.

      – Нет.

      – Где остановились?

      – Гостиница «Мираж».

      – Вы ведь недавно в Нью-Йорке? – спросил длинный.

      – Недавно.

      Тот, что поменьше, продолжал изучать мой паспорт. Я почувствовал неприятный холодок в желудке, уже много лет навещающий меня при встречах с полицией. Я смотрел на карусель, на лакированного белого скакуна, что в вечном протесте вскинулся на дыбы из своей постылой упряжки, потом перевел глаза на звездное небо и стал думать о том, до чего будет забавно, если меня сейчас задержат как немецкого шпиона. Коротышка все еще листал мой паспорт.

      – Ну скоро ты, Джим? – спросил длинный. – Он вроде не похож на блатного.

      Джим не отвечал. Длинный стал проявлять нетерпение.

      – Да пойдем, Джим. – Затем он обратился ко мне: – Вы что, не знаете, что в такое время здесь опасно разгуливать в одиночку?

      Я покачал головой. Должно быть, у меня другие представления об опасности. Я снова стал разглядывать карусель.

      – Тут по ночам столько всякого сброду шныряет, – начал просвещать меня длинный. – Воры, грабители, прочая мразь. Что ни час, обязательно что-нибудь случается. Или вам охота, чтобы вас изувечили?

      Он засмеялся. Я не ответил. Я не сводил глаз со своего паспорта, который все еще оставался в руках у второго полицейского. Паспорт – это все, что у меня было, без него я даже в Европу вернуться не смогу.

      – Пройдемте, – сказал наконец Джим. Паспорт он мне не вернул.

      Я последовал за ними. Мы дошли до патрульной машины, что стояла на обочине.

      – Садитесь, – приказал Джим.

      Я влез в машину и устроился на заднем сиденье. Мыслей не было никаких.

      Уже вскоре мы выехали из парка на Пятьдесят девятую улицу. Машина остановилась. Джим обернулся и протянул мне паспорт.

      – Ну вот, приятель, – сказал он. – Здесь можете выходить. А то в парке вас, чего доброго, еще кто-нибудь обидит ненароком.

      Оба полицейских рассмеялись.

      – Мы же человеколюбцы, – заявил длинный. – Еще какие человеколюбцы, приятель! В пределах разумного, конечно!

      Я вдруг почувствовал, что весь затылок у меня взмок от пота, и рассеянно кивнул.

      – Утренние газеты уже вышли? – спросил я.

      – Вышли. Жив ублюдок. Ублюдкам всегда везет.

      Я побрел