Слёзы Солнца. Степан Мазур

вотчина деда. Когда-то сюда приезжали за его эскизами со всей Москвы, Питера, даже из Сибири и Европы, но грянула Перестройка, дед не принял новых времён и дело поникло. Неделю назад я узнал, что дед слёг. Совсем. С отцом я давно в ссоре. Он не понимает тягу к искусству. Вот я и решил продолжить семейное дело. Только на свой лад. Я учился на татуировщика. Искусство на теле уходит лишь со смертью владельца. Хоть и не картины, но… красиво.

      Сергий уже хлопал глазами, пытаясь не уснуть в тепле после сытной еды. Удавалось с трудом. Улучшив момент, обронил:

      – Татуировки делают навсегда?

      – Нет временных татуировок. Это наклейки сходят через пару дней, есть ещё биотатуировки хной на несколько дней, но я делаю только пожизненные. – Глаза студента заблестели. – Это же индивидуальность, выделяющая человека среди серой толпы. Но только подбирать эскиз надо раз и навсегда. С умом. Надо понять, что ты хочешь. Что конкретно отображает твою сущность, личность. Это как ворота в другой мир. Новые силы. И… красиво, – вновь повторил он.

      Сергий скривился:

      – Я сегодня видел дядьку с синей надписью на пузе. Не очень красиво.

      Санёк чуть не уронил очки, возмущённо затараторил:

      – Зековские наколки отличаются от татуировок так же, как щётка от ёжика. Это совсем другое. Понимаешь…

      Река слов и непонятных Сергию терминов полилась рекой. Парень сонно моргнул. Веки тяжело опустились, не в силах подняться. Тепло, еда, покой. Так хорошо.

      Минуту спустя беглец сладко спал. Студент, казалось, этого не замечал, разговаривая со своими мыслями. Выговаривался. Наконец, заметив, что мальчик давно не слышит, сопит, художник накрыл ребёнка одеялом и сел за работу.

      Ночь для творческого человека – продолжение рабочего дня.

      Глава 3

      Знаки судьбы

      Утро впервые началось не с режущего света в глаза в палате отделения, а с приятного запаха крепкого чёрного чая. Малец поднялся и сладко потянулся, осматриваясь. Александр сидел за столом, не замечая ничего вокруг. Чтобы хоть как-то привлечь его внимание, мальчик тихо произнёс:

      – А что значит птица на черепе? Тот рисунок на входе.

      Студент вздрогнул. Забыл, что в комнате не один. Не поворачивая головы, ответил:

      – Птица олицетворяет жизнь, череп – смерть. Эта мифическая птица феникс. Ходят легенды, что она рождается в пламени огня и, когда приходит время ухода, сгорает дотла. Потом вновь возрождается из пепла. Воскресает. Картина изображает торжество жизни над смертью. На Востоке это называют реинкарнацией – перерождением. Вращающееся колесо жизни, так сказать.

      Сергий натянул высохшие тряпки, приблизился к работе студента. Тот, судя по растрёпанному виду, работал всю ночь. Спит, наверное, днём. На новом листке простым карандашом был нарисован готовый к атаке скорпион. Как живой. Каждая частичка тела передавались так реалистично, словно сейчас с картинки спрыгнет живая копия и побежит по столу, воинственно поигрывая тяжёлым жалом и щёлкая двумя клешнями.

      С живым, полубезумным блеском в глазах, художник повернулся