Из Парижа в Бразилию по суше. Луи Буссенар

комплиментов! Обговорю все с банкиром и сразу же пошлю за каретой. Прокатимся по лесу, отужинаем в «Английском кафе» и завершим последние приготовления в дорогу.

      – Не завершим, а начнем, хочешь ты сказать. Для такого путешествия потребуется масса вещей.

      – Возможно, – загадочно произнес Жюльен.

      Вторая половина дня прошла, как и было намечено. Друзья славно закусили. Жак, подчиняясь воле своего радушного хозяина, пил те же вина, что и в прошлый раз, и не заметил, как Жюльен предательски накапал в последний фужер какой-то темной жидкости из маленького флакончика.

      В полвосьмого друзья покинули ресторан. Экипаж быстро домчал от «Английского кафе» до Северного вокзала. Оглушенный чередой событий, обильными возлияниями, Жак, держа машинально друга за рукав, пересек зал ожидания и, тяжело опустившись на мягкий диван спального вагона, сразу же отключился.

      Когда же проснулся, то услышал разговор на незнакомом, гортанном языке. Открыв глаза, потянулся лениво и тут же, взглянув на хитро улыбающегося Жюльена, резко вскочил:

      – Где мы, черт возьми?

      – В вагоне.

      – А который час?

      – Без двадцати девять.

      – Но мы же выехали в восемь. Что, я спал всего лишь сорок минут?

      – Где мы, черт возьми?

      – Прибавь еще сутки!

      – Как?

      – Ты дрых беспробудно около двадцати пяти часов.

      – С ума ты, что ли, сошел?

      – Да нет, скорее, это ты еще не пришел в себя.

      – Значит, мы уже далеко от Парижа?

      – Не далее тысячи километров. Слышишь, как хлопают двери и проводники кричат по-немецки, что пора выходить?

      – Значит, мы в Германии?

      – Да, в Берлине.

      – В Берлине?!

      – Да-да! Первый отрезок нашего пути в Бразилию – позади. И пока второй, намного длиннее первого, еще не начался, пройдем в ресторан. Наверное, желудок у тебя от голода присох к спине.

      Жак, с затуманенной головой, растерянным взглядом, помятым лицом, не нашел даже, что ответить, и послушно поплелся за Жюльеном, чувствовавшим себя как дома, – во многом благодаря тому, что понимал тот варварский язык, на котором здесь говорили.

      – Нет, я, наверное, сплю, – промолвил Жак, ущипнув себя. – Это из-за письма погрузился я в какой-то кошмар. С минуты на минуту сон пройдет, я снова окажусь на улице Дюрантен, и служанка принесет мне чашку какао или кофе.

      Увы, вместо служанки появился огромный тевтонец – с рыжими бакенбардами, в короткой куртке и широком белом переднике. Ловко расставляя посуду с богатой закуской и огромные кружки с пенившимся мюнхенским пивом, он бросил Жюльену, что на Петербург отправление через час с четвертью.

      Расслышав среди немецких слов название русской столицы, Жак сказал сам себе: «Итак, кошмарный сон продолжается». И, чтобы проверить свою догадку, произнес непринужденно и твердым голосом, как человек, окончательно проснувшийся:

      – Кажется, мы отправились на прогулку в Петербург?

      – Да, – как ни в чем не бывало ответил Жюльен.

      – А