Тревожные годы Приморья (1917-1922 гг.). Свидетельства эпохи. Валентин Пак

им не получить этой победы. Да, верно, истина. Но из-за этих-то великих жертв и из-за медлительности, из-за затяжки войны, из-за того, что от России потребовали слишком большого напряжения, наша страна не выдержала и впала в такое несчастье, в степень гибельного разорения. А понятно, если бы Россия не вступила в войну или, вступив, не жертвовала так беззаветно, то Антанта никогда не выиграла бы войны.

      Как теперь отнесутся к нам бывшие союзники? Во что теперь выльется их призыв к Русскому народу? Понятно, все, что обещалось, будет выполнено, несомненно, останутся прежние отношения к вам, как к нашим близким союзникам, – так отвечали англичане.

      Но то, что пришлось видеть с первых шагов во Владивостоке, било не по самолюбию даже, а по самой примитивной чести. Каждый иностранец чувствовал себя господином, барином, третируя русских, проявляя страшное высокомерие. Было впечатление, что теперь, когда долгая война окончилась, им совсем не до нас, что они делают величайшее одолжение, приехав сюда, оставаясь здесь.

      Надо отдать справедливость, что лучше всех относились японцы, их офицеры и солдаты проявляли самую большую, почти полную корректность, чувствовалось даже искреннее, чуткое и дружественное понимание нашего несчастия и временного характера его.

      Хуже всех было отношение домашних, так сказать, интервентов, войск, сформированных из наших бывших военнопленных.

      Лучшие здания в городе, все вагоны, места в поездах отдавались иностранцам, наши соотечественники как бы согнули спину и тащили на себе их, ожидая спасения. Ведь

      была обещана помощь, призывали к совместной борьбе с немцами и большевиками. Немцы выбыли из строя врагов, в Версале собралась мирная конференция, но другой-то враг, большевики, остались. И русские люди ждали от интервентов помощи, верили в нее.

      В первой половине ноября прибыл во Владивосток со своим штабом французский генерал Жанэн. Ступил он на русскую землю, приветствуемый, как избавитель, как заранее признанный герой. На приветственные речи Жанэн отвечал определенно и довольно ясно, обещая поддержку, самую активную, выражая веру в успех общего дела. Сюда же прибыл французский батальон, что-то около взвода их колониальных цветных войск, да одна батарея. И вслед за английскими батальонами французы двинулись по железной дороге на запад, к нашим боевым линиям.

      Когда ген. Нокс объезжал фронт, его повсюду встречали не только дружественно, но торжественно. Выставлялись почетные караулы, оркестр играл английский гимн, предоставлялось все лучшее, что только было у самих. На его слова о помощи заранее благодарили, почти везде просили прислать хоть взвод английских солдат – необходимо было показать нашим солдатам и офицерам, что давнее обещание союзников о помощи не одни слова. Атаман Дутов в тяжелые дни Оренбурга прислал телеграмму ему в Омск: дайте мне одну роту французских или английских войск, и я отстою Оренбург, а то казаки уже не верят словам о помощи союзников.

      В ответ мы слышали,