Илья Муромец. Святой богатырь. Борис Алмазов

Варяжко. – Не ходи, князь, к Владимиру – они убьют тебя! Не ходи!

      Ярополк медленно поднялся и, обойдя вокруг стола, обнял Варяжка и поцеловал его в лоб.

      – Князь! – закричал, плача и целуя его руку, воин. – Не ходи! Умоляю тебя!

      Но рано утром из ворот Родни вышли пешком Ярополк и свита его, Родня осталась на попечение дружинников Варяжка. Привели коней, и, тяжело поднявшись в седла, изможденные голодом воеводы и князь поехали в Киев.

      Владимир волновался, поджидая брата, перед которым был крутом виноват. Но чем острее он чувствовал свою вину, тем меньше хотел ее показать. А победил ли он? То, за что бился и сражался Владимир, было Ярополку уже не нужно! Другой, чем тот, кого знал Владимир, человек, постаревший не по годам и состарившийся душою, подъезжал к терему.

      И не был он ни сломленным, ни покоренным – ему было все равно, что с ним будет и что скажет ему Владимир. Отрешенно глядел он на варягов, стражей своих. Без тени интереса – на киевлян, что выбегали чуть не под копыта его коня и валились в ноги в радостном земном поклоне.

      В теремном дворе он слез с коня. И двор княжеский показался ему каким-то маленьким и пустым. Поднялся по скрипучим ступеням терема на высокое крыльцо. Двое варягов растворили перед ним двери и пропустили в покои. Блуд, шедший сзади, тут же закрыл их и, повернувшись к свите княжеской, сказал:

      – Нечего ходить! Они братья – пусть меж собой сами поговорят!

      И свита покорно сошла во двор.

      Но Ярополк не дошел до палаты, где ждал его Владимир. Прямо перед ним, заслоняя двери в следующие покои, вырос Свенельд, совершенно седой и похожий на мертвеца. Он взмахнул рукой, и два варяга, мгновенно вытащив короткие мечи, сунули лезвия князю под ребра. Князь обмяк и тихо сполз к ногам Свенельда…

* * *

      Бешеным махом подошла к Родне орда печенега Ильдея, но уже откатилась варяжская дружина. И вовремя! Иначе не миновать бы сечи! Себя не помня, летел Ильдей от самой дальней заставы в степях у Хазарин на выручку Ярополку, по пути заворачивая все встречные печенежские орды и славянские сторожи с собою. К Родне подошло войско, способное сбить осаду с города.

      – Где князь? – прокричал Ильдей. Отряд грохотал копытами по мосту у главной башни.

      – В Киев с братом мириться пошел, – ответили со стены.

      Заворачивая бешеного коня, с отрядом самых верных, преданных воинов-печенегов Ильдей поскакал к Киеву. Они влетели на мощеный двор, тут их и побрали.

      Их повязали в теремном дворе, куда конников пропустили предупрежденные варяги. Двое или трое всадников замешкались у ворот и, поняв, что хан пропал, поскакали обратно к Родне. Ханских дружинников побили стрелами, а самого его, тяжко раненного, снесли в погреб, который был тюрьмой при княжеском дворе.

      Поздно ночью уцелевшие печенеги доскакали до Родни.

      – Что с князем? – закричал выбежавший им навстречу Варяжко.

      – Всех убили! – ответили всадники.

      Это не совсем было правдой!