Размышлялки. Радуга, саксофон, Шарик и другие. Павел Николаевич Сочнев

В детстве я часто любовался этим оптическим природным явлением. Погода на Сахалине переменчивая–может налететь шквал среди солнечного дня и сразу опускается сумрак, почти ночь. Сверху льёт дождь. Даже не дождь, а сплошная стена воды. Даже на сопках начинается лёгкое наводнение. Не в оврагах, а на сопках. А в оврагах, вместо ручьёв, взбухают полноводные бурные реки. И дождь, он падал не отвесно, а наискосок, иногда даже горизонтально. Вода несётся параллельно земле и сталкивается с ней, если натыкается на какое ни будь препятствие (забор, дерево, дом, сопка, столб, человек). Вот такое безобразие среди солнечного дня.

      Почему среди? Потому что, налетев, шквал так же быстро как налетел, уходил дальше. И снова солнце, снова чистое небо. Затихают бурные реки, превращаясь опять в ручейки или просто в овражки без ручейков. Чирикают и щебечут, притихшие во время шквала птицы. А за домом, на сопке, встаёт огромная радуга, такая разноцветная и чёткая. И огромная. До самого неба. Даже выше быстро убегающих туч.

      Она стоит не очень долго. Если быстро добежать до сопки, то, наверное, можно её потрогать. Забраться не получится, слишком крутая и, наверное, скользкая. Вот если бы были ступеньки, или лестницу приставить. А как слезать? Да и высоко залезать страшно. При мысли о том, что с высоты радуги я увижу внизу дом, огород, кладбище, лес, сопки, вообще весь посёлок, у меня холодело внизу живота, а к горлу подкатывал мягкий комок. Как хочется залезть и страшно. И хочется.

      Ладно, просто добежать и потрогать, или встать в радугу и всё вокруг станет разноцветным. А я из радуги буду смотреть вокруг. Я буду в радуге.

      То, что мои одновременные желания – побывать в радуге и залезть на неё, не стыкуются, с точки зрения известных физических законов, меня не смущало. Про существование разделов физики, да и самой физики как науки я не знал. Просто очень хотелось.

      А взрослые, нет, не врали, они просто слегка лукавили, говоря, что это невозможно. Что радуги нет на самом деле. Что это оптический обман и чем ближе к ней подойдёшь, тем дальше она отодвинется. Наверное, им не хотелось идти со мной по сырой траве, а одного отпустить – боялись.

      Какой же это обман, вот она – огромная, разноцветная, такая чёткая, что видно, как разделяются цвета, чуть-чуть смешиваясь на границах. У меня такое тоже бывает, когда рисую акварельными красками.

      В своём желании добежать до радуги, я однажды «ушёл в побег». Сразу после дождя одел сапоги и, как только встала радуга, прямо за огородом, побежал к ней. Летел как пуля, спотыкаясь и падая в сырую траву. Весь, сразу же сырой, нет-мокрый, но стремительный – пуля из средней группы детского сада.

      Добежав до забора, которым заканчивался огород, я залез на него и увидел – радуга действительно отодвинулась к лесу. Но она не бежала, а просто уходила, а я – бежал. И я стал чуть-чуть ближе. Нет, через забор не полезу, просто в следующий раз, когда пройдёт дождь, я, не дожидаясь радуги, прибегу сюда и здесь её подкараулю. Наверное, придётся даже спрятаться – чтобы её не спугнуть. Она встанет, я тут как тут. Может быть, даже возьму кусочек, чтобы всем показать. Не хвастаться, и не «утирать нос», а просто показать. И отпустить. Или оставить?

      Не решив, что я буду делать с этим кусочком, я побрёл домой. И вдруг! На траве, рядом с баней лежит какая-то трубка, изогнутая и чуть закрученная, с одной стороны. Когда бежал за радугой – её здесь не было. Может быть – это кусочек радуги? Пускай белый. Он просто упал, когда радуга уходила, и краска из него вытекла. Конечно, показывать взрослым это не стоит. Во-первых – не разноцветная, а просто белая (я-то знаю, почему так случилось, а взрослые не поверят). Во-вторых – маленькая (я же знаю, что большая радуга сделана из вот таких маленьких кусочков, а взрослые не поверят и будут смеяться). В-третьих – папа обязательно заберёт её, для чего ни будь. Положит в гараж, у него там много замечательных вещей в разных коробочках. И мне не даёт, говорит: «Не игрушки», и сам не пользуется. А радуга будет лежать в тёмном гараже.

      Я её спрячу на летней кухне. Закрою дверь, и она не улетит. Буду с ней играть и разговаривать. Со своим кусочком радуги.

      То, что на следующий день дядя Володя искал какой-то змеевик, меня ни чуть не касалось. Какой змеевик? Нет, не видел. Зачем он мне? Упорные поиски взрослых принесли долгожданный для них и совсем неожиданный для меня результат. Долго не хотел верить, что кусочек радуги вовсе не радуга, а потерянный змеевик. А потом расстроился. Не потому, что отобрали радугу, а потому, что это не радуга.

      Потом меня попытались научить физике. Преподаватели даже считали, что я весьма понятливый. Да, действительно, оптические явления – это то, что мы видим, но чего нет. Нет, оно есть, его видно, это изучают, но, всё равно – этого нет. Это просто – видно.

      Всё понятно, но несильно и почти постоянно хочется потрогать радугу. Не искоренял в себе это желание. Не афишировал, но и не искоренял. Не стремился удовлетворить, носясь, как сайгак, по местности и не искоренял. Постоянное наличие этого желания не мешало ни мне, ни окружающим. Есть и пусть будет.

      Всё случилось случайно. (Интересное предложение «Случилось случайно»). Да, именно так и произошло. Мы, всей семьёй ехали утром в Пермь. Дорога сухая, полупустынная,