Ловушка для орла. Симона Вилар

что-то понимает», – догадался Дэвид, но ответил совершенно искренне:

      – Клянусь христианской верой и спасением своей души, для меня весть о гибели кого-то из клана Мак-Ихе была бы не менее страшной и огорчительной, как и весть о чуме в этом краю. Поэтому я и стою на своем, уверяя, что, если они выступят на юг… многие уже никогда не вернутся.

      Мойра ничего не ответила и пошла прочь. Но мысли о том, что сказал Хат, не оставляли ее, даже когда она устроилась на своем жалком ложе у слабо тлевшего очага. Она собиралась уснуть, но вскоре ее стали отвлекать стоны и всхлипы, доносившиеся из угла, где, как обычно, спаривались Ангус с женой. Это продолжалось довольно долго и, надо сказать, невольно возбуждало. В какой-то момент Мойра заметила, как со своего ложа поднялся Хемиш и вышел, резко откинув занавешивающую вход шкуру. Манго же преспокойно спал. А вот Хату, похоже, не было ни до чего дела – лежал тихо, как дремлющий кот: он вообще спал беззвучно. Однако когда немного погодя Ева несколько раз гортанно вскрикнула, прежде чем затихнуть, Дэвид приподнялся на своем ложе, стал взбивать изголовье. «А что, если бы сейчас он подошел ко мне?» – с невольным трепетом подумала Мойра. И ей вдруг снова припомнилось некогда приснившееся ей склоненное лицо Дэвида – в отсветах пламени, влажное и такое нежное…

      Она услышала, как Ангус сказал жене:

      – Не будем тянуть с женитьбой Хемиша до осени. Надо искать ему невесту в ближайшее время. Того и гляди, парень начнет к козам пристраиваться.

      Если они живут в такой тесноте, то неудивительно, что Хемиш мается, слушая каждую ночь любовные стоны родных. Но большинство шотландцев так и живут – все вместе в одном продолговатом доме, и тут же загон для животных, куры, собаки. Она сама так жила на Хое. А потом… Но сейчас Мойре даже не верилось, что еще недавно у нее был отдельный покой с застекленным окошком и теплым камином с вытяжкой. Прошло около двух месяцев с тех пор, как она была важной особой, не знавшей тесноты и неудобств общего жилища. Помнила Мойра и о том, как на Скае она злилась, оказавшись в таких условиях, как сторонилась приютивших ее Макдональдов и отказывалась помогать им по хозяйству. Но тогда она только и жила надеждой, что ее вот-вот разыщет вождь Гектор Рой, увезет к себе и она опять будет его балованной девочкой, а в клане почитаемой госпожой, ни в чем не знающей нужды. Но время шло… и она по-прежнему вдали от своего покровителя-вождя… и как-то живет. Даже находит некое удовольствие в нынешнем своем существовании – ей интересно и весело. Откуда в ней такая перемена? Мойра опасалась признаться себе, что это потому, что рядом был Хат.

      В любом случае в селении Мак-Ихе ее никто не видел мрачной или озлобленной. И если Ева звала гостью собирать лишайники на дальней стороне хребта, просила помочь засаливать в бадье грибы или мять коноплю, Мойра никогда не отказывалась. Хотя и Ева, и другие женщины вскоре поняли, что их гостья, собиравшаяся стать монахиней в Элгине, знатная особа, и обращались к ней не просто по имени, а всегда добавляли почтительное «мистрис».

      – А ручки-то