Фаворит. Сотник. Константин Калбазов

разминулся с Меншиковым. Спасибо тебе, Господи! Уж теперь-то она как-нибудь сладит.

      – Ясное дело, не знаешь, – подтвердила догадку Ивана Лиза.

      – И чего именно?

      – Да так. Ничего особенного, – начала юлить она.

      – Ли-иза-а, ты же специально меня поджидала, чтобы сообщить это.

      – Не обращай внимания, братец. То я по природной девичьей глупости, – дурашливо продолжала отнекиваться царевна.

      – Вот уж во что не поверю. А ну, сказывай.

      – Тебя батюшка звал?

      – Ну?

      – Вот он и расскажет. Э-э, ты куда? Царские палаты в другой стороне, – всполошилась царевна, преграждая путь Николаю.

      А все потому, что тот вознамерился направиться в свои палаты. Царь не поскупился и выделил молодоженам самые просторные помещения. Словно намекая на многочисленное потомство. Правда, уж почти полгода, как Николай женился на Ксении Лопухиной, а о возможном пополнении никто пока не заикался.

      Кстати, молодоженами они были самыми настоящими. Цесаревичу едва исполнилось восемнадцать, цесаревне же шел только пятнадцатый год. Впрочем, на Руси в ходу были и более ранние браки. Церковь определила нижний порог для мальчиков в пятнадцать, а для девочек – в двенадцать лет. А тут еще и царь, возжелавший непременно увидеть внука.

      Впрочем, надо заметить, что, хотя решение принимал Дмитрий Первый, брак этот был счастливым. Это прекрасно заметно по взаимоотношениям молодых. И Николай стал куда чаще бывать в Кремле, и Ксения нередко гостила в Преображенском.

      Вот и теперь, осененный догадкой, Николай рванулся в палаты, где, по идее, должна была сейчас находиться супруга. А если нет, найдет. Невелик труд. Даже если станет от него прятаться. Уж он-то знает дворец как свои пять пальцев.

      – Ли-иза-а, отойди.

      – Братец, батюшка мне этого ни за что не простит, – повиснув у него на руке, начала канючить царевна.

      – Значит, так и есть. Ну, скажи.

      – Что тебе сказать?

      – Лизка!

      – Ну да, да, понесла Ксения.

      – Сестренка! – Николай подхватил ее на руки и закружил по коридору.

      – Коля, поставь меня на пол. Немедленно опусти.

      – Сестре-онка!

      – Коля. Коль. Ну, Коля.

      – Ну чего тебе? – опуская сестру на ноги, улыбнулся он.

      – Ты давай к батюшке иди. Ага?

      – Неа, – тряхнув длинной распущенной шевелюрой, возразил цесаревич. – К Ксении пойду. Спасибо, сестренка.

      – Коля! – в отчаянии заломила руки девушка.

      – Лизонька, вот честно-честно, разыграю перед батюшкой такую радость и удивление, что он только на небесах узнает о моем лукавстве. Но он простит. А сейчас сначала к Ксении.

      – Ну гляди, братец, не подведи. Мне перед батюшкой и без того совестно, не устояла, проболталась. А тут еще и стыдно будет, когда он станет мне пенять.

      – Не сомневайся, все сделаю в лучшем виде.

      Это цесаревич бросил уже через плечо, удаляясь в направлении своих покоев. Разумеется, видеть при этом довольную улыбку