Другой дороги нет. Василий Головачев

по-английски. – Мы все в равных условиях.

      – А кто ты такой, чтобы мне указывать?! – высокомерно бросил де Гюйс.

      Никанор встал, сжимая кулаки.

      – А ты кто такой, чтобы требовать особого к себе отношения?

      Голландец оскалился, ткнул ему в грудь пальцем.

      – Ты, английская свинья, будешь мне читать нотации?! Вы развалили Евросоюз и сюда заявились устанавливать свои порядки?!

      – Я русский! – выдохнул Никанор.

      – Русский?! – удивился де Гюйс. – А чем вы лучше британцев? Оттяпали Крым, захватили Донбасс, подчинили Сирию! Да вы ещё хуже!

      – Идиот!

      – Что ты сказал?! – Голландец вдруг выхватил нож. – Мне плевать, что ты русский! Я тебя сейчас зарежу, и все вздохнут с облегчением!

      Дальнейшее произошло в течение двух секунд.

      Продолжавший сидеть Валера Веденеев вдруг оказался сбоку от голландца, сделал сложное движение, и нож оказался в его руке. Гюйс лишь хлопнул глазами, открывая рот.

      К ним кинулись с двух сторон – парни из команды IVECO, крепкие, все как один высокие, с бородками, и русские гонщики.

      Веденеев остановил их, подняв вверх кулак.

      – Успокойтесь, господа, парни погорячились! Оба сейчас договорятся и мирно разойдутся. Не так ли?

      – Он первым начал, – сжал зубы Никанор.

      – Все это видели, подтверждаю. – Веденеев наклонился к уху де Гюйса, что-то тихо проговорил, похлопал по плечу: – Будь уверен!

      Гонщик побледнел, открыл рот, закрыл, открыл, снова закрыл, посмотрел в глаза штурману российской команды и двинулся к своим коллегам. Голландская компания с шумом отступила в другой угол зала.

      Разошлись и свидетели происшествия, поглядывая с уважением на мощного русского спортсмена.

      Веденеев сел на место, рассматривая нож.

      – Хороший пырок. Spyderco tenacions Black Blade. Антибликовое покрытие, «скелетная» гребёнка для резки, выкидывается быстро. – Штурман ловко сложил нож, щелчком раскрыл, снова сложил. – Пригодится в дороге.

      Никанор сел рядом, чувствуя облегчение.

      – Что ты ему сказал?

      – Да ничего особенного, – пожал могучими плечами Веденеев. – Сказал, что, если будет выкобениваться, мы его грузовик на трассе в пропасть сбросим.

      У Никанора вытянулось лицо.

      Айрат Бакиров засмеялся, продолжая есть как ни в чём не бывало.

      – Правильно, с такими хамами только так и надо разговаривать. Я бы вообще ему морду набил за ругань в наш адрес.

      – Хочешь, чтобы команду отстранили от соревнований?

      – А чего он ругается?

      – Ник тоже хорош, – кивнул Веденеев на помрачневшего Шубина. – Научитесь сдерживаться.

      – Он только одно слово сказал – «идиот».

      – Это, по-твоему, не ругань?

      – Конечно, нет, оценка факта. И вообще я где-то читал, что учёные выяснили – ругань полезна, она повышает уровень эндорфина в крови, и человеку становится легче.

      – Может быть, в единичных случаях она и помогает, но постоянно сквернословить нельзя,