Все наши ложные «сегодня». Элан Мэстай

крючком, и пока эмоциональные барьеры спустя пару секунд не запрут намертво ее невербальные реакции, я должен быть начеку.

      Я жаждал увидеть ее до того, как она заметит меня, и уловить на ее лице волнение, сожаление, смущение, надежду, любовь…

      Идиот!

      Полагаю, проблема заключается в том, что ты привыкаешь просыпаться в своих собственных сновидениях.

      Легко перепутать романтические фантазии с реальностью.

      Мне повезло: я увидел Пенелопу раньше, чем она меня. Ее окружала кучка явно возбужденных медиков. В помещении стояла зловещая тишина, как после снегопада… или, например, если забросить кого-то в удушающий космический вакуум. Все ждали, пока заговорит Пенелопа, но почему-то отводили от нее взгляды. Зато я один таращился прямо на нее. И когда она заметила меня, случилось нечто неожиданное.

      У нее был тяжелый, угрюмый взор. Никто не смотрел на меня с такой мрачностью, кроме мамы, когда та увидела меня, двенадцатилетнего, в дверях дома Робин Свелтер через девятнадцать дней после моего побега.

      А затем Пенелопа Весчлер повела себя невообразимым образом. Она разрыдалась.

      30

      Она забеременела.

      Срок был совсем незначительный. Оплодотворение только-только состоялось. Самый бойкий из моих сперматозоидов слился с ее овоцитом[7] второго порядка где-то в наружной трети фаллопиевой трубы. На этой стадии – шестичасовом сроке – зигота даже ни разу не разделилась. Она представляла собой одноклеточный организм. Митоз должен был начаться часов через восемнадцать. Двадцать три моих хромосомы и двадцать три ее хромосомы собрались вместе в веретене деления и начинали, пульсируя внутри, расползаться в противоположные концы микроскопической глобулы. Разве можно представить себе более пророческую картину человеческой жизни?!

      В человеческом теле приблизительно 37 000 000 миллионов клеток. Не считая микроорганизмов, обитающих в желудочно-кишечном тракте. Тридцать семь триллионов клеток, содержащих в себе твою единственную и неповторимую ДНК. В тот момент, через шесть часов после того, как я – последний раздолбай – излил семя в ее влагалище, безымянная зигота Весчлер – Баррена была лишь одной клеткой – она должна была создать из себя еще 36 999 999 999 других и лишь позже удостоиться официального имени.

      Человек теряет ежечасно от 30 000 до 40 000 кожных клеток – за сутки стряхивается и отваливается едва ли не миллион клеток, а за год их набирается восемь фунтов.

      Что значит рядом со всем этим количеством всего одна-единственная клеточка?

      Однако этого оказалось достаточно, чтобы погубить карьеру Пенелопы как хрононавта.

      И неважно, что наша зигота являлась простеньким одноклеточным организмом. Появление роковой клетки преобразовало генетическую структуру организма Пенелопы самым непредсказуемым образом. Смысл ежедневного медосмотра состоял в моделировании сверхточной прогностической карты для всех физиологических циклов каждого члена команды хрононавтов.

      А

7

Незрелая женская половая клетка.