Демоны прошлой жизни. Екатерина Островская

Раньше к рынку подходишь – там в основном «Жигули», а теперь сплошь иномарки. Есть, разумеется, старенькие, но и такие встречаются, я тебе скажу! Хорошо стал жить народ. Попритерся к новым условиям. Всякие бизнесы пооткрывали, кто на рынке стоит – не запросто так, конечно, кто еще как-то крутится. Ты такого ухаря Шишова помнишь?

      – Фамилия знакомая. Был такой ханыжного вида. На него соседи жалобы писали.

      – Так он и теперь такой же. Только надыбал где-то «Газель» – развалюху. Ну и развозит: кому мебель из магазина подвезет, кому картошку. Дрова из леса на «Газели» привозит и продает. А в прошлом году посадил жену в кабину, и смотались они в Карелию. В прошлом июне. Грибов здесь еще не было. А он притаранил целый свой фургончик белых грибов. Встали с женой на рынке и как начали продавать все это! Кучка – триста рублей. Народ тучей налетел. Так Шишовы до пятисот цену подняли. И все равно ведрами у них, корзинами все расхватали. За день машина пустая стала. А у Шишовых тонна этих грибов, если не больше, была. А люди наши набрали этих белых, замариновали, по банкам раскатали и сами осенью на тот же рынок вынесли. Одна баночка на полкило – пятьсот рублей. Влет уходило. Грубо говоря, трехсотпроцентная прибыль, не считая затрат на тару и маринад. На Западе разве такое бывает, чтобы за полгода так обернуться? Или возьмем…

      В дверь позвонили.

      – А теперь будем серьезными. Пришел главный свидетель, – шепнул Францев и тут же крикнул: – Заходите, не заперто!

      В комнату заглянула молодая невысокая женщина с округлыми формами и остановилась на пороге. В руках у нее была пляжная плетеная сумка.

      – Проходи, Алена, – устало произнес Францев, – садись за стол. Поговорим о делах наших скорбных.

      Женщина подошла к столу, достала из сумки банку с маринованными красными перцами, потом вторую с грибами, покосилась на Кудеярова и выставила на стол бутылку.

      – Вот, – сказала она, – смородиновая из Лаптя. Надо же Кариночку помянуть.

      Слезы выступили на ее глазах, Алена отвернулась. Смахнула слезы ладонью и опустилась за стол.

      – Пойду хлебушка принесу и тарелки, – сказал Францев, поднимаясь.

      Кудеяров почувствовал себя неловко. Он не собирался выпивать. Думал, что просто поужинает, попьет чаю с участковым, ляжет спать…

      – Я вас знаю, – сказала Алена, – ведь это вы у нас тут на Колином месте были? А до вас – Веня Круглов.

      – Так и есть, – признался Кудеяров.

      Вернулся Францев, поставил на стол тарелки, поверх которых положил буханку хлеба.

      – Теперь Павел… как тебя, Сергеевич, кажется… Так вот, теперь Пал Сергеич – большой начальник, – деловым тоном произнес участковый. – Теперь он майор юстиции и начальник районного следствия. А потому будь с ним откровенна. Мы с тобой без протокола, без подписи твоей поговорим. Надо же скорее убийцу найти. Ты только на его вопросы честно отвечай, чтобы потом неприятностей не было.

      – Спрашивайте. Я расскажу все, что знаю.

      – В каких отношениях вы были с убитой? – спросил