Пожарный. Джо Хилл

мужчины отвернул лицо и прижался щекой к форменной куртке. И все равно: если Пожарный не болен, то бесстрашен до глупости или просто глуп.

      – Так что с ним?

      – Живот, – сказал Пожарный. – У него что-то с животом. Он просто еле терпит…

      – Здесь очень жарко, – сказала сестра Лин. – Наверняка не у него одного болит живот. Становитесь в конец очереди, и…

      – Нет. Нет. Пожалуйста. Этот мальчик потерял маму. Она была в доме, который обрушился несколько дней назад.

      У сестры Лин поникли плечи, и на мгновение в ее глазах появилось угрюмое сочувствие. В первый и единственный раз она посмотрела не на Пожарного, а на свернувшегося у него на руках мальчика.

      – Дерьмо. Слушай, малыш, это просто дерьмо. – Если мальчик и слышал, то не подал виду.

      Сестра Лин взглянула на Пожарного с прежней решительностью.

      – Ну понятно, тут у любого живот заболит.

      – Минутку. Я не договорил. Дом рухнул и убил женщину, а он находился там же, в доме…

      – Опытные консультанты готовы поговорить с мальчиком о том, что случилось, и, может быть, дадут что-нибудь шипучее и сладкое от диспепсии.

      – Диспепсии? Вы меня слушаете? Ему не нужны ни кока-кола, ни улыбка, ему нужен врач.

      – Врач будет, когда подойдет очередь.

      – Я подобрал его час назад, и он визжал. Это похоже на диспепсию, бесчувственная ты тварь?

      – Эй, – вмешался Элберт Холмс. – Давайте не будем…

      Лицо сестры Лин густо покраснело. Она расставила руки в стороны и стала похожа на ребенка, изображающего самолет.

      – Или ты пойдешь с этим мальчиком в конец очереди, или отправишься в неотложку с ломом в своей тощей английской заднице! Понял?

      Если бы медсестра Лин так заорала на Харпер, та ударилась бы в слезы. Это была настоящая буря. Дети в очереди, заткнув уши, прижались к матерям.

      Англичанин не испугался. Он рассвирепел. Краем сознания Харпер отметила, что и мальчик даже не вздрогнул. Он только рассеянно глядел на Харпер сонными и влажными глазами. Она решила, что он ошалел от жары, но позже выяснилось, что дело не в этом.

      Харпер попробовала еще раз:

      – Сэр, я уверена, что сумею помочь вам. Давайте обсудим симптомы мальчика в конце очереди, и если нужен немедленный осмотр, я приведу доктора. Если у ребенка боли в животе, не нужно пугать его криками. Давайте пройдем с ним в холл. Пожалуйста. Вы и я… что скажете?

      Весь гнев мгновенно стерся с его лица, и Пожарный посмотрел на нее с усталой улыбкой. Да, мальчик потерял мать, но теперь Харпер впервые увидела, что и сам Пожарный хлебнул горя. Это читалось по глазам – его взгляд говорил о потере.

      – Тоже фанатеете от «Дайр стрейтс»? Такая юная? Вы, наверное, еще кубики грызли, когда они выпустили последний хит.

      – Я не понимаю, – сказала Харпер.

      – «Ты и я… Что скажешь»? «Дайр стрейтс»? Ну? – Он поднял голову и с любопытством уставился на Харпер.

      Она не знала, что сказать – не понимала, о чем он. Он еще немного посмотрел на нее, потом сдался. Ласково