Я – «Дракон». Мемуары маршала авиации. Евгений Яковлевич Савицкий

помню, был у меня наставник слесарь, – горячо говорил Сергей. – Оставил я как-то рабочее место неубранным, а утром на следующий день он встречает у станка и говорит: «Запомни, малец: в любом деле дисциплина – это главное. У нас, слесарей, без этого работать нельзя. А ты ушел и рабочее место не убрал. Еще увижу – по соплям получишь…» А тут ведь не станок – небо!

      Комиссар горячился, и обаятельна была и эта его горячность, и легкость реплик, и быстрота решений, обаятельна была и сама тогдашняя молодость его, даже мальчишество…

      Зимний вечер давно опустился на военный городок. Лунный свет – призрачный и серебристый – заливал все вокруг, а в моем кабинете было совсем темно. Мы так увлеклись разговором, что даже не заметили, что сидим в потемках.

      – Да будет свет! – зажег керосиновую лампу Сергей, и беседа наша продолжилась.

      Понемногу мы пришли к общему выводу: брошенные вожжи натянуть невозможно. Поэтому, коль уж нам доверили управлять полком, ни одно нарушение дисциплины нельзя оставлять не пресеченным, ни один серьезный проступок не следует замалчивать.

      – Любой недостаток более простителен, чем уловки, на которые идут люди, чтобы его скрыть, – заметил комиссар, и мы тут же решили откровенно обо всем поговорить с людьми на партийном и комсомольском собраниях, принять у летчиков и техников экзамен по знанию Устава Красной армии и зачеты по всем документам, регламентирующим летную работу.

      – А полеты закрыть! – заключил я. – До тех пор, пока в полку не наведем порядок…

      Сергей, помню, внимательно посмотрел на меня, но ничего не сказал по поводу этого моего решения, то ли согласившись с ним в душе, то ли не желая мне возражать.

      …На открытом партийном собрании присутствовал весь личный состав полка. Я выступал с докладом. Высказал все, что думал о коллективе, которым предстояло командовать и который уже считал своим родным, призвал людей критически оценить создавшееся положение.

      После меня выступал комиссар полка Фёдоров. Сейчас, конечно, не восстановить его речь во всех подробностях, но говорил он очень взволнованно, и суть выступления сводилась к тому, что не имеем мы права быть аварийщиками, волочиться в самом хвосте других полков – враг не дремлет!

      Раскачиваться для прений тогда не пришлось – собрание прошло бурно, меня и комиссара поддержали. После собрания, когда мы с Сергеем остались вдвоем, он с огорчением сказал:

      – Что-то никто из командиров эскадрилий не выступил. Странно…

      Я тоже обратил внимание на то, что комэски отсиделись молча, словно общие наши заботы их не касались.

      – Ладно, – успокоил Сергея. – Посмотрим… Следующий день в полку начался с построения. Обхожу всех и замечаю, что у многих командиров грязные, не первой свежести воротнички, сапоги тусклые, никакой воинской выправки. Говорю об этом каждому откровенно, при подчиненных. Приказываю разойтись, привести свой внешний вид в порядок и заняться уставом.

      – Экзамены принимать буду лично, –