Я – «Дракон». Мемуары маршала авиации. Евгений Яковлевич Савицкий

вот они, под боком, сколько угодно. Вокруг тайга… – Фроловский провел широким жестом слева направо, задумался о чем-то своем и добавил: – Сроки зависят от вас. Я могу дать только палатки. Но в первую очередь собирайте самолеты. Облетаете район – заступайте на боевое дежурство. Враг не дремлет!..

      Комдив попрощался с нами, сел в заднюю кабину Р-5 и улетел. А мы разбили палаточный городок и начали жить.

      Тяжело было. Зима выдалась морозная. Бесцветным, льдистым стал звездный свет – высоко над землей тянулись холодные и долгие ветры, и даже звезды, казалось, коченели от их дыхания там, наверху. А тихими глухими ночами над нашим палаточным городком чудился мне дальний призрачный звон и до боли знакомая мелодия о широком Амуре, о том, как он несет волны и как ветер поет над ним свои песни.

      В общем, как бы там ни было, но через неделю мы уже начали летать, и жизнь палаточного городка вошла в бодрый и деловой ритм.

      В каждой палатке на четырех человек мы установили чугунные печки-«буржуйки». Топили их непрерывно по очереди. А сами палатки, чтобы лучше сохранялось тепло, обливали водой и посыпали снегом. Несколько таких слоев образовывали надежное ледяное покрытие, но от «буржуйки» лед таял, и палатки были постоянно мокрые. Но ничего. Мы утеплялись довольно основательно, а точнее, валили на себя, как говорили пилоты, весь свой «послужной список» и спали на высоких нарах. Тому, правда, кто ночью дежурил – следил за печкой, – на следующий день летать было трудно. Какие полеты без отдыха!

      И вот тогда я выдвинул рационализаторское предложение. Чтобы пилот, дежуривший при печке, мог все-таки немного поспать, но при этом и огонь ночью не упустил, я устроил своеобразную сигнализацию. Суть ее была проста: бралась алюминиевая проволока и прикреплялась одним концом к печке, а другим с помощью шпагата и бельевой прищепки – к уху. Чтобы ухо не очень-то давила эта прищепка, пружину ее я ослабил. А дальше уже действовали законы физики. Когда печка была раскалена, алюминиевая проволока удлинялась и при этом ее состоянии пилот мог отключаться от обязанностей истопника и спокойно засыпать. Но вот огонь начинал прогорать, печь остывала, и проволока сокращалась, тянула пилота за ухо; мол, вставай, поддай-ка тепла. Один недостаток был в этой в общем-то надежной системе: спать приходилось в строго определенном положении. Но все-таки спать, а не смотреть всю ночь на печку. Народ в отряде по достоинству оценил мое изобретение – запатентовали его под названием «прибор СБЛ», где аббревиатура означала: «связь “буржуйки” с летчиком», и вскоре приняли на вооружение.

      Так мы и перезимовали в палатках.

      А с наступлением весны началось фундаментальное строительство всего того, о чем нам рассказывал при первой встрече командующий Фроловский – столовой, домов для командного состава, красноармейских казарм. Только вот пожить мне в отстроенном военном городке пришлось недолго. 7 января меня назначили командиром 61-го отдельного отряда особого назначения.

      Стоял отряд на