Три ночи с повесой. Тесса Дэр

ли кто от работы. На двери красовалась дощечка с надписью «Дж. Белл, управляющий “Эгис Инвестментс”».

      Насколько было известно служащим, мистер Белл вел дела нескольких крупных инвесторов. Эти люди, чьи имена он избегал называть – аристократы, решили клерки, которые не могли допустить, чтобы в их кругу стало известно, что они не брезгуют заниматься торговлей, – вкладывали свободные деньги в самые разные предприятия: в шерстобитные и прядильные фабрики на севере, а также в доходные дома во всем крупнейших городах Англии. Мистер же Белл следил, чтобы эти вложения приносили солидный доход – делал он это с помощью своих служащих и личного секретаря – и время от времени тоже, в свою очередь, отчитывался перед своими клиентами.

      В действительности же у мистера Белла не было клиентов – инвестор, правда, имелся, но всего один – Джулиан Беллами. Он был единственным владельцем не только множества фабрик на севере страны, но и доходных домов в Бристоле, Оксфорде, Йорке и многих других городах.

      Помимо этого ему принадлежал и весь квартал, включая и дом, где размещалась контора, а также особняк, примыкавший к нему с другой стороны. Джулиан, вне всякого сомнения, являлся весьма богатым человеком. Источником всего этого богатства были секреты, которыми он владел.

      Если бы кое-кто из власть имущих узнал, как Джулиану удалось сколотить состояние и, самое главное, как он собирался им распорядиться…

      Что ж, сам он давно уже знал ответ на этот вопрос, не так ли? А те, кто хотел бы это узнать, заплатили бы целое состояние, чтобы в один прекрасный день увидеть, как он валяется в темном переулке. Мертвый.

      Ему вдруг вспомнилось окровавленное, разбитое лицо Лео, и по спине его пробежала ледяная дрожь.

      Тэтчер, секретарь, толкнув дверь, ворвался в его кабинет. В руках он держал кипу каких-то бумаг.

      – Утренняя почта, сэр, – объявил он.

      – Что там?

      – Доклад касательно изменения цен на индиго. – Тэтчер принялся рыться в бумагах. – Письмо от общества призрения – напоминают, что пришел срок для очередного благотворительного взноса, который делают наши инвесторы. Договор на аренду имения Довера. Срочное письмо с вашей фабрики.

      – Положи сюда, – распорядился Джулиан. – Почту, я имею в виду. Остальное оставь там, где лежит книга учета, и можешь быть свободен.

      Тэтчер молча сделал, как было велено. Впрочем, как обычно.

      Джулиан, сломав восковую печать, развернул письмо и поспешно пробежал глазами. Он требовал, чтобы дважды в неделю сообщали о положении дел на его фабриках, и у него давно уже вошло в привычку начинать рабочий день с них. Производительность труда по-прежнему остается высокой, писал его агент, а уровень производства – стабильным.

      Просто отлично. После волны забастовок в начале года Джулиан взял за правило приглядывать, как идут дела на фабриках. Может, поэтому все попытки извне возбудить недовольство в среде трудившихся у него рабочих не имели особого успеха. Впрочем, неудивительно – Джулиан