Немного слов. Книга Третья. Юрий Годованец

оно в управлении смелом

      И, как ребенок, соскучилось начатым делом.

      Мышью летучей себе залетая навстречу,

      Я уговаривал: Тише, не надо раскачивать вечер!

      Как мастерком, что взвивает тяжелую известь,

      Гибким плечом вся вселенная перекосилась.

      В перегрузках болтались тяжелого тела излишки.

      Плоть на вырост – как всякие чёрные списки.

      Джонатан Ливингстон, бодхисатва, свернувший над веком.

      Я Его ревновал и до похоти был человеком

      И, блик скоротечный в сервизе высоком,

      Лишь только висками свистел – как осока.

      А колокол выл, чтоб в язык его – ниткой в иголку,

      Но за скатерть задев, я смахнул со стола сервировку,

      Оперение смято, я понял, сместившись за контур,

      Но уже на лету я Луну подхватил – как солонку;

      Брынзу ужаса сжал, и рябины в пах брызнула ветвь,

      Рябое небо – как рядно – и рядом рондо: планер, пламя, смерть.

      И уже впопыхах, не найдя под рукою отвеса,

      Серебра не жалея, освобождался от веса.

      Моим парашютом был клуб еще тёплого дыма.

      Я падал на землю и всё мне казалось, что мимо…

      Артезианский орнамент, оставленный в гибнущем небе, —

      Путь слезинки, покинувшей мыслящий стебель.

      Да набухает душа обертонами бессмертия:

      Мой самолётик – высокого неба предсердие.

Ночь 22 декабря 1977 г.; поздний вечер 8 января 2016 г.

      Сфера эйфории

      Всё движет любопытство или слава!

      Боюсь, судьба связала их узлом;

      Смотри, не попади под колесо состава —

      Свод неба только с виду невесом.

Утро 15 июня 2013 г.

      Негромкая Тишинка

      Памяти Толика Головатенко

      Пространство свободы – как та же тюрьма;

      Хоть правду принять нелегко!

      Ведь свет – это лишь разрежённая тьма.

      Так наши дома далеко…

      Вдруг ты, погружаясь в безбашенный мёд,

      – Когда будешь в Москве? – на прощанье спросил…

      Всё знали мы задним умом наперёд.

      Москва – имя сотов у Слова – для сил.

      А в сотах – нетленная сущность ума,

      Хоть образ у каждого свой.

      И вновь собирается светлая тьма

      Срывать облака над Москвой.

Ночь 14, поздний вечер 27 марта 2011 г.

      "Плач – не на ветер…"

      Плач – не на ветер,

      собраны мы ведь

      реветь и верить,

      верить и реветь!

19 апреля 2015 г.

      "Как буквально Духа сила…"

      Как буквально Духа сила

      смысл молитвы поняла.

      Поднимая, опустила.

      Опуская, подняла.

Утро 22 сентября 2014 г.

      Ночь Ксении

      Нельзя нам быть наедине.

      Ты Всемогущ, а я ничтожен,

      Товар с тавром среди таможен;

      Ты в небесах, а я на дне!

      Нельзя, такие лезут мысли

      В постели, ступе иль посте…

      Ты держишь мир на коромысле,

      Я – на Твоём теперь кресте, —

      Цепляясь, падая, скользя,

      Свои теряя половины…

      Наедине быть нам нельзя.

      Мы и без этого едины.

Ночь 6 февраля 2014 г.

      Ликующий плач

      Покружил я над гнездовьем,

      над ключом колючих жил,

      неприкаянным и вдовьим,

      над крестами покружил.

      С песней пепел восприемлю,

      только вечности – в обрез…

      Иногда врезаясь в землю,

      достигаешь ты небес!

Ночь 11 марта 2013 г.

      В каменном колесе

      Весь циферблат зодиака

      мы обошли и не раз,

      такие уж разные, в сущности, звери.

      И, наконец, обнажился

      ясный прекрасный каркас,

      что арок вращал колесо – до потери.

      Летняя всласть

      зимовала поэзия в нас,

      отложенный спрос – на таблице

      умножения (или деления),

      он-то