Королевская кровь. Медвежье солнце. Ирина Котова

Отвернулась к доске – решать задачу, но буквы и цифры прыгали перед глазами; плечи ее мелко тряслись.

      – Богуславская, – проговорил Тротт, и смеяться тут же расхотелось, – как закончите решать, тоже принимайтесь за тест. В ваших интересах написать все быстрее.

      Она благоразумно промолчала – только покосилась с ненавистью на рыжий затылок и с удивлением заметила, как напряглась спина в безукоризненном синем костюме.

      Задача решилась легко и быстро – недаром она тренировалась на аналогичных дома. А вот потом начался интеллектуальный ад. Однокурсники ее старательно писали тесты, не поднимая головы, пока профессор размазывал Алинку у доски. Решения ему оказалось недостаточно. Тротт ровным голосом спрашивал у нее все определения, и она тарабанила их без запинки, глядя прямо в светло-голубые глаза, задавал вопросы о методике решения – и пришлось самой выводить первую теорему стихийных закономерностей, – велел найти альтернативный способ решения – и она едва удержалась, чтобы не запустить в него мелом. Место на доске заканчивалось, как и ее терпение, но вместе со злостью принцесса чувствовала восхищение: по одной задаче он заставил ее вспомнить практически весь курс – и сам ведь никуда не подглядывал, только смотрел на доску и задавал вопрос за вопросом.

      Мел кончился раньше, чем доска, и Алина испачканным пальцем довела последние цифры и победно взглянула на инляндца.

      – Садитесь, – сказал он наконец, – неудовлетворительно.

      Алина сжала зубы от полыхнувшей ярости, моргнула несколько раз, чтобы не заплакать, и пообещала себе, что обязательно отомстит. Живот в самом низу вдруг заболел так, что утреннее сосание под ложечкой показалось легким поглаживанием, и принцесса едва удержалась от того, чтобы не застонать и не согнуться.

      – Профессор, – произнесла она сдавленно и так деликатно, что Ангелина аплодировала бы ей стоя, – поясните мне мою ошибку, пожалуйста.

      Тротт посмотрел на нее с неудовольствием.

      – Оценка за невнимательность, студентка. Вы сами мне давали определение стихийной силы. Дважды я дал вам возможность заметить ошибку и исправиться. На экзамене у вас такой возможности не будет.

      Она повернулась к доске, пытаясь понять, разобраться – и, конечно, тут же взгляд ее упал на условия, которые он написал. Расстроилась до невозможности. Боги, какая же она дурочка! И как он ее так подловил?

      – Вы дали отрицательное значение для земли, – сказала она с тяжелым вздохом. – А стихии никогда не имеют отрицательных значений. Да. Я все поняла. Спасибо, профессор, оценка мною заслужена. Можно идти писать общее задание?

      – Идите, – буркнул Тротт, выставляя оценку в журнал. – К следующему семинару готовьтесь получше.

      – Обязательно, – пообещала она, изо всех сил сдерживая слезы. – Я подготовлюсь, профессор.

      Инляндец взглянул на нее и нахмурился.

      – Сходите за мелом, – наконец сказал он. – И ум… помойте руки. Я дам вам дополнительное время