Океанский патруль. Книга первая. Аскольдовцы. Том 2. Валентин Пикуль

не встречать устремленных на него взглядов, точно чувствовал за собой какую-то вину. – Команды подавать не надо, – предупредил он дневального, – можете заниматься своими делами…

      Проходя по коридору, Пеклеванный замедлил шаги возле двери судового лазарета.

      – Входите, лейтенант, – раздался из каюты голос Вареньки, узнавшей его по шагам.

      Он вошел. Девушка стояла к нему спиной перед туалетным шкафиком. Их глаза встретились в зеркале.

      – Поздравлять пришли, наверное?

      – Да, пришел.

      Ему вдруг захотелось подойти к девушке и поцеловать ее. Но он удержался от этого рискованного поступка и, остановившись у комингса, сразу как-то растерялся. Сбоку он видел в зеркале лицо Вареньки, – она улыбалась ему, немое торжество светилось в ее больших глазах, точно ей доставляло удовольствие наблюдать за его растерянностью.

      Тогда лейтенант быстро выпрямился, почувствовав в этой улыбке что-то унизительное для себя, и заговорил совсем о другом:

      – Да, между прочим, с моря вернулся миноносец «Летучий»…

      – Опять миноносцы! – погрозила она ему пальцем.

      – Нет, вы послушайте, это очень интересно.

      – Ради такого дня, как сегодня, прощаю. Говорите.

      – «Летучий» таранил немецкую подлодку и вернулся в базу с вмятиной на форштевне. Вы представляете себе…

      В дверь неожиданно постучали.

      – Входите! – крикнул Пеклеванный, досадуя, что ему помешали продолжить разговор.

      Вошел Мордвинов, неся на вытянутых руках поднос с тарелками.

      – Проба праздничного ужина, – заявил он, пристально посмотрев на Артема и Вареньку.

      – Хорошо, иди, – сказал лейтенант.

      Матрос, угрюмо ответив «есть», вышел. Варенька кивнула вслед:

      – Не знаю, какой он дальномерщик, но санитар он прекрасный. Что мне особенно нравится в нем, так это исполнительность и скромность.

      – Однако, – заметил Артем, – орден он получил за подвиги не в лазарете, а на мостике. Впрочем, когда я встретил его впервые, то никогда бы не подумал, что Мордвинов может быть настоящим лихим матросом. Я помню, даже профитилил его за нерасторопность.

      – Он действительно неуклюжий, – согласилась Варенька. – Но все старается, трудится. И все у него выходит так трогательно!.. Матросы над ним даже смеются. Говорят, что он влюблен и ухаживает за мной.

      – Подчиненный должен держаться в рамках официальных отношений. Так учит устав.

      – Что я слышу! – пошутила девушка. – Вы, кажется, – недовольны тем, что в меня, может быть, действительно влюблены?

      – Нет, – сердито отозвался Артем, – просто я вижу в этом признак недисциплинированности. А каждый недисциплинированный матрос – это брак в работе офицера. Так как прямым начальником Мордвинова являетесь вы, Варенька… простите, что я вас так называю…

      – Ничего, называйте.

      – …то это брак в вашей работе.

      – Благодарю вас, – притворно кротко вздохнула Варенька, – я постараюсь исправиться.

      Артему вдруг стало смешно. «А все-таки, – подумал он, – девушка, конечно, чудесная и… и, может быть, напрасно я…»

      – Как же вы собираетесь