Две Дианы. Александр Дюма

прибывший из Италии дворянин явился к государю от имени герцога де Гиза, и мне показалось необходимым доложить вам об этом… тем более что он непременно хочет повидать кардинала Лотарингского. Зовут его виконт д’Эксмес.

      – Ты умно поступил, Гильом, – сказал коннетабль. – Приведи этого господина сюда. А ты, мэтр Арно, спрячься за эту портьеру и воспользуйся случаем приглядеться к человеку, с которым тебе, наверное, придется иметь дело. Я принимаю его для тебя, гляди в оба.

      – Кажется, монсеньор, – задумчиво ответил Арно, – я уже встречался с ним где-то в пути. Но не мешает проверить… Виконт д’Эксмес?

      Шпион проскользнул за портьеру. Гильом ввел Габриэля.

      – Простите, – поклонился молодой человек старику, – с кем я имею честь говорить?

      – Я коннетабль Монморанси. Что вам угодно, сударь?

      – Еще раз прошу меня простить. Я имею поручение лично к государю.

      – Государь сейчас не в Лувре, а в его отсутствие…

      – Я разыщу или подожду его величество, – перебил его Габриэль.

      – Его величество на празднике в Турнелле и вернется сюда не раньше вечера. Разве вы не знаете, что сегодня празднуется свадьба монсеньора дофина?

      – Знаю, монсеньор, мне об этом сообщили в пути. Но я проезжал через университет, а не по улице Сент-Антуан.

      – Тогда бы вам следовало держаться одного направления с толпою. Она привела бы вас к государю.

      – Но я еще не имею чести быть представленным государю. Для двора я чужой. В Лувре я надеялся застать монсеньора кардинала Лотарингского. Я и просил доложить о себе его высокопреосвященству и не знаю, почему это привели меня к вам, монсеньор.

      – Господин кардинал, как лицо духовное, любит сражения воображаемые, а я, человек военный, люблю только сражения настоящие. Вот почему я в Лувре, а господин кардинал – в Турнелле.

      – Так я, с вашего позволения, монсеньор, отправлюсь к нему в Турнелль.

      – О боже, отдохните немного, сударь, вы прибыли, по-видимому, издалека, надо думать, из Италии, раз въехали в город со стороны университета.

      – Вы угадали: из Италии, монсеньор. Мне это совершенно незачем скрывать.

      – Вы присланы, может быть, герцогом де Гизом? Ну, что он там поделывает?

      – Разрешите, монсеньор, об этом сперва доложить его величеству и покинуть вас, чтобы исполнить этот долг.

      – С богом, сударь, раз вы так спешите. Вам не терпится, должно быть, – прибавил он с напускным добродушием, – свидеться с какой-нибудь из наших красавиц. Разве не так, молодой человек?

      Но Габриэль, приняв строгий вид, ответил только глубоким поклоном и удалился.

      – Pater noster, qui es in cadis![21] – проскрежетал коннетабль, когда за Габриэлем захлопнулась дверь. – Уж не думал ли этот проклятый хлыщ, что я хотел его задобрить, расположить в свою пользу, подкупить, быть может? Точно я не знаю, с чем он приехал к королю! Не хуже знаю, чем он! Ну, если он еще повстречается мне, то дорого заплатит за свой надутый вид и нахальную недоверчивость! Эй, мэтр Арно!.. Куда же девался этот мерзавец? Тоже исчез! Пресвятым крестом клянусь, все

21

Отче наш, иже еси на небеси! (лат.)