Дублин. Эдвард Резерфорд

интересным. Уолтер повертел бумагу в руках.

      Должен ли он сломать печать? А почему бы и нет? Он хранитель этого сундука, а документу явно не меньше ста лет. Он просунул палец под край печати.

      – Уолтер?

      Он обернулся и удивился тому, что не услышал, как жена поднялась по узкой лестнице. Энн стояла у входа и с любопытством смотрела на мужа.

      – Дверь на чердачную лестницу была открыта, – пояснила Энн. – Вот я и подумала, почему бы это. Что ты здесь делаешь?

      – Просто разбираю старые документы.

      Год назад он бы сразу продемонстрировал ей найденный документ. А теперь просто уронил его обратно в сундук.

      – А что? Ты меня искала?

      – Да.

      Энн заколебалась, внимательно глядя на него, и на мгновение Уолтеру показалось, будто это тот самый взгляд, который он заметил в тот день, когда догадался, что между ними не все хорошо. Энн смотрела изучающе. Но потом Уолтер заметил и кое-что еще. Энн пыталась это скрыть, но не слишком успешно. Это был страх.

      – И зачем бы? – мягко спросил он.

      – Спустимся в гостиную. Можно и там поговорить.

      Уолтер не тронулся с места.

      – Что, плохие новости?

      – Нет. Думаю, не плохие. – Энн улыбнулась мужу, но страх из ее глаз не исчез. – Новости хорошие, Уолтер.

      – Так скажи прямо сейчас.

      – Пойдем вниз.

      – Нет. – Уолтер ответил мягко, но твердо. – Мне тут нужно еще кое-что сделать. И я бы предпочел, чтобы ты сказала прямо сейчас.

      Энн помолчала.

      – У нас будет еще один ребенок, Уолтер. Я жду маленького.

      Это была большая радость, когда в конце января 1639 года Энн Смит благополучно разрешилась от бремени мальчиком. Все родственники явились с поздравлениями. Дочери Энн приезжали почти каждый день несколько месяцев подряд. Они были в восторге и удивлении оттого, что их родителям выпала такая удача после многих лет, и они постоянно беспокоились о здоровье матери, а заодно и немножко поддразнивали отца, шутя насчет его неизменной плодовитости… Он воспринимал все с веселым видом.

      Прошлым августом Уолтер отправился повидать Лоуренса и долго и откровенно разговаривал с ним.

      – Это нужно ради чести твоей сестры, – закончил он, – и ради наших детей, и ради моего собственного достоинства.

      И иезуит не без восхищения согласился с ним.

      После того разговора и Лоуренс, и Орландо стали регулярно навещать Смитов. Видя этот единый семейный фронт, никто бы и не подумал, по крайней мере в Дублине, что дитя в добродетельной утробе Энн Смит может принадлежать кому-либо, кроме ее мужа.

      А для Энн месяцы ее беременности были странной смесью радости и одиночества. Весь спектакль начался с того первого разговора с Уолтером на чердаке. Энн пришлось немного прогуляться сначала, чтобы подготовиться к роли, которую она должна была сыграть.

      – Наверное, это случилось в апреле, перед тем как Морис ушиб ногу, –