Не время умирать. Дмитрий Янковский

или отравился, или заболел. И то и другое время от времени случается с обычными людьми.

      – Время от времени? – Пичугин нашел в себе силы усмехнуться. – Миллионы людей от этого умирают.

      – Обычных людей. – Ковалев кивнул. – Но Бражников ведь к ним не относится. А уж то, что происшествие случилось в бункере, во время выполнения серии экспериментов, исключает, на мой взгляд, элемент случайности полностью. Понимаешь, у меня такая работа. Если где-то запахло серой, я просто обязан не обдумывать версии, а тут же принять самую страшную, то есть появление самого дьявола. И действовать исходя из этого. В данном случае я обязан принять версию террористического акта. Ты понимаешь, что это значит для тебя лично?

      – Понимаю, – со вздохом ответил Пичугин. – Получается, что кому-то стало известно об изысканиях Бражникова, а я это проглядел.

      – Именно так. Соображаешь. Хреновое дело, да?

      – Хреновое, если это диверсия.

      – А у тебя, значит, сомнения? – Ковалев вздернул брови.

      – У вас ведь тоже сомнения, – спокойно ответил Пичугин. – Если бы у вас не было сомнений, вы бы сейчас уже озвучивали отчет в штабе, а не беседовали со мной. Максим Константинович, меня, чтобы мотивировать, совсем не обязательно брать за яйца, как вы привыкли. Я и так в достаточной мере мотивирован на сотрудничество с вами. Никогда и никому не давал повода считать себя скотиной неблагодарной.

      – Ладно, остынь! – Ковалев усмехнулся, чтобы снять возникшее напряжение. – Привычка чекиста, ты же понимаешь. Видишь яйца, возьми в руку, а если взял, то сожми их, да покрепче. Тем более что один-то случай был. А такое пятно, сам понимаешь, смыть о-очень сложно.

      – Я понимаю. Потому и говорю, что со мной это излишне. Если вам нужна моя помощь, я с удовольствием впрягусь без всех этих мотивирующих приемчиков, которые я, как и вы, проходил. А случай, который вы вспомнили, – это рок, невезуха, куча дерьма, в которую любой может вляпаться. И я за него уже расплатился с лихвой. И карьерой заплатил, и здоровьем. Хотя по выслуге мог бы уже до полковника дослужиться, а сейчас так и застыл на капитане запаса. Этого мало?

      – Хорошо, хорошо. Я действительно хочу быть уверен. Ибо, если я заявлюсь в штаб с отчетом о вероятном применении бактериологического или химического оружия на сверхсекретном объекте, а потом это окажется ошибкой, меня самого возьмут за упомянутый тобой мотивирующий орган. Видишь, дорогой мой, я играю с открытыми картами. Так что хватит дуться. Не мальчики оба. И, поверь, даже если ты где-то что-то промухал, я не буду тебя за это прессовать. Но все обстоятельства выяснить надо. Чем скорее, тем лучше. Это ведь палка о двух концах. Перестрахуешься, поднимешь всех на уши без причины, дадут на орехи, сколько не унесешь. Но и если не отреагируешь вовремя на опасную ситуацию, получишь еще крепче. И еще, если я припомнил тебе старый грех, то и там, – генерал поднял палец, – припомнят.

      – Но что конкретно вы от меня хотите? Я же не могу попасть в бункер и выяснить детали у Бражникова. Это вы бы и без меня сделали, если бы было возможно.

      – Верно, – согласился