«Мое утраченное счастье…» Воспоминания, дневники. Владимир Костицын

тем сданные мной в Москве экзамены вполне соответствуют этим, содержат гораздо большее количество предметов и, сверх того, мною выполнен весь учебный план.

      Если я представлю выпускное свидетельство или же в худшем случае свидетельство с подробным перечислением выдержанных экзаменов и прослушанных курсов, мне могут здесь их зачесть, и тогда я смогу год посвятить действительной научной работе – обработке и собиранию материала для докторской диссертации. Если же я представлю простое свидетельство о числе лет, проведенных в Университете, мне опять придется сдавать уже сданные экзамены, и год уйдет на возню с учебниками, с экзаменами и т. д., и таким образом действительная научная работа будет отсрочена на год, а докторат – на 2 года, между тем я имею возможность (и то условную) жить здесь только год.

      Ввиду всего этого прошу: 1) Выдать мне выпускное свидетельство, на которое я имею фактическое право и имел бы формальное право, или свидетельство о выдержанных экзаменах и прослушанных курсах, которое давало бы здешнему университету возможность судить о моей подготовке. 2) Выслать мне мои бумаги, из коих метрика, формулярный список отца и свидетельство о явке к отбыванию воинской повинности были вытребованы в СПБ. Губернское Жандармское Управление, возвращены мне при освобождении и находятся у меня на руках. 3) Выслать все это по возможности скорее, до 1 ноября по новому стилю, ибо иначе я могу опоздать с имматрикуляцией.

      Подлинность моего почерка и справедливости (в том, что касается научной стороны) изложенных обстоятельств может засвидетельствовать профессор Димитрий Федорович Егоров. Все расходы будут мною немедленно оплачены» (ЦГА Москвы. Ф. 418. Оп. 316. Д. 441. Л. 24–25).

      164

      В своем «Жизнеописании» (1920) Костицын пояснял: «В Вене и Париже возобновил научную работу, окончил Парижский университет и опубликовал ряд ученых трудов, помещенных в Математическом сборнике Московского математического общества, в Comptes Rendus de l’Academie des Sciences de Paris (Известиях Парижской академии наук), в Bulletin Astronomique (Астрономическом бюллетене Парижской обсерватории). Помещал популярные статьи в журнале “Современный мир”. Был избран членом Французского математического общества» (РГАЭ. Ф. 3429. Оп. 23. Д. 24. Л. 158).

      165

      На заседании межпартийного суда 25 апреля 1910 г. Костицын заявил, что «убеждение в невиновности Виктора в Москве было всеобщим», а «недовольство им обуславливали его дурным характером», причем «говорили, что о нем могли легко создаться слухи о провокации, ибо вокруг него существовала атмосфера озлобления». На вопрос самого «Виктора», в чем же состоял его «дурной характер», Костицын ответил: «По-моему, это были поступки и деяния, которые не касаются общественной стороны, но беда в том, что они отзывались на его вообще действиях». И пояснил: «Если имелось какое-либо партийное дело с Виктором и как бы вы ни были выдержаны, все же невольно вносилось личное. Ты гнул свою линию, а Виктор – свою, и выходили дрязги. Это могло тормозить работу, но все-таки она делалась». А когда «Виктор», напомнив их резкое столкновение на городской партконференции,