«Мое утраченное счастье…» Воспоминания, дневники. Владимир Костицын

и подсобную роль: 1) через наших отцов и родственников мы узнавали, иногда вовремя, о готовящихся обысках и арестах, 2) собирали деньги, 3) прятали. Например, у нас дома, с согласия родителей, год хранился шрифт местной нелегальной типографии. Наилучший из моих гимназических друзей – Петр Иванович Барсов (умер в 1910 г. в Бутырской тюрьме на каторге[102]) – «переработал» все свое традиционное семейство, и две из его сестер, как и он, принадлежали к партии.

      Поступление в университет. В 1902 году я кончил гимназию и поступил в университет на физико-математический факультет на математическое отделение. Предшествующий год в Московском университете был ознаменован большими волнениями и высылками виновных, и я помню, как мы, гимназисты 8-го класса, горевали, что не нам выпала эта счастливая доля – участвовать в борьбе. Наоборот, 1902–1903 учебный год оказался очень спокойным, и я по голову погрузился в науку, которая меня всегда привлекала.

      О наших профессорах того времени я храню самое благодарное воспоминание. На факультете не было недостатка в крупных ученых. На кафедре физики – Лебедев и Умов, механики – Жуковский и на следующий год Чаплыгин, математики – Бугаев, Андреев, Лахтин, Егоров, Млодзеевский. Все бегали слушать курс русской истории Ключевского и физиологию растений Тимирязева. Среди приват-доцентов было много талантливых и живых людей, которые впоследствии оказались крупными деятелями.

      На юридическом факультете привлекал общее внимание профессор финансового права И. Х. Озеров; это был человек с подмоченной политической репутацией,[103] но живой и умный. Он читал два курса; один из них был посвящен развитию американского капитализма и империализма; путем дискуссии, графиков, формул, тенденций развития Озеров доказывал, что «Америка идет на Европу» (так называлась одна из его книг) и что в сущности наш континент уже наполовину завоеван.

      Другой курс – о русском финансовом хозяйстве – являлся неприкрытой пропагандой: чрезвычайно остроумно, давая бесчисленные примеры из русской экономической жизни, Озеров доказывал, что царский режим находится в вопиющем противоречии с развитием производства и производительных сил, с ростом нашей культуры; все это – с абсолютной логикой и ясностью, но не называя вещей их именами; иногда, впрочем, он позволял себе и это. В те годы все гадали, к какой левой партии принадлежит Озеров; увы, он оказался октябристом, и в этом есть своя логика: он отождествлял будущее России с приходом к власти буржуазии. Ночью же все кошки серы.

      Самый воздух, которым мы дышали в университете, казался особенным, несмотря на постоянное присутствие внутренней полиции – инспектора, субинспекторов и педелей.[104] Ректором университета был зоолог Тихомиров, не без научных заслуг, но карьерный антидарвинист. Попечителем округа был математик Некрасов, прославившийся применением математики к доказательству неизбежной необходимости царского режима и охранного отделения; это последнее учреждение он в своей схеме именовал «социально-метеорологической обсерваторией», а тюрьмы и карцеры

102

Неточность: П. И. Барсов скончался 27 декабря 1911 г. в Смоленском каторжном централе от чахотки.

103

И. Х. Озеров общался с начальником Московского охранного отделения С. В. Зубатовым и принял участие в написании устава контролируемого полицией Общества взаимопомощи рабочих в механическом производстве и в организации воскресных чтений для рабочих в Историческом музее. Но сотрудничество с полицией сказалось на его репутации, и в воспоминаниях Озеров писал: «…мне причинили большую боль, оклеветав меня за чтение лекций рабочим, а я честно нес в их среду знания» (цит. по: Русские писатели. 1800–1917: Биографич. словарь. М., 1999. Т. 4. С. 409).

104

Педель – служитель университетской инспекции, низший надзиратель.