Романс о великих снегах (сборник). Николай Гайдук

обязанности, но сбоку уже возникли три-четыре других ротозея, которые тоже напрочь забыли о своих делах: остановились, откровенно разглядывая красавицу.

      Молодожёны переглянулись. Муж улыбнулся и тут же нахмурился – поднадоели такие смотрины; везде и всюду пялятся на женушку.

      – А побыстрей нельзя? – поторопил он.

      Человек за стойкой ещё раз извинился – ключ протянул. Они поднялись в номер. Постояли, ошалело осматриваясь.

      Не избалованные комфортом, неприхотливые, они оказались не просто довольны – счастливы. И широкая эта кровать – приют влюблённых – и столик, изготовленный в виде огромной морской ракушки, и плетёные белые кресла, и макет белоснежного парусника на стене – всё изумляло и восхищало.

      Муж ходил по номеру – улыбка до ушей. – Ну, как тебе тут?

      – О! Шикарно! – восторгалась жена. – Даже не верится…

      – А этот вид с балкона? Глянь! – Ой, прямо как в кино!

      – А мебель-то, мебель какая! – Муж хохотнул, разводя жилистыми крепкими руками. – Будем жить как графья!

      Особнячок-то не рабоче-крестьянский…

      – Это заметно по ценам.

      – Ерунда! – Он обнял жену. – Раз живём на белом свете!

      Давай баулы разбирать…

      Защёлкали зубастые замки на чемоданах, зашуршали пакеты одеждой и другими причиндалами, необходимыми для путешествия.

      – А деньги? – Глаза жены встревожились. – Деньги-то куда? Оставим тут?

      – Зачем? Я деньги в плавки… – Муж показал, куда он будет прятать. – Самое надёжное местечко…

      Друг над другом подтрунивая и беспричинно посмеиваясь, молодожёны, скорёхонько расположившись в номере, взяли собою всё необходимое для купания – и вперёд.

      По тропке, за многие годы натоптанной миллионами человеческих ног, они спустились к морю, там и тут хватаясь за жёсткие косы вечнозелёных кустов.

      В лицо пахнуло великой волей – как в широких безбрежных степях, где погуляла летняя гроза, в тех степях, откуда молодые люди прилетели. Ничего друг другу не говоря, они в обнимку постояли на берегу, восхищённо глядя по сторонам. Где-то в вышине горланили чайки. Солнце ярким языком облизывало каждую волну, прежде чем она достигнет берега и разобьётся вдребезги – аквамариновые брызги превращались в мучную пыль, в белесоватый бус, переливавшийся цветами радуги…

      – Здорово, да?! – Муж потянулся, пощёлкивая суставами. – А ты не хотела!

      – Да я и сейчас не особо… Ты же знаешь, я воды боюсь. – Отставить разговорчики! – Он нарочито нахмурился. – Кто в доме хозяин?

      – В этом доме полно хозяев. – Жена глазами показала на песчаный берег, усыпанный людьми.

      – Да-а-а…. – Муж посмотрел из-под руки. – У нас путешествие – это понятно, это раз в жизни бывает. А все остальные – они зачем нагрянули? Табор на таборе! Не продохнуть, не прочихнуть!

      Жена улыбалась; в глазах у неё колыхались два маленьких, солнцем залитых моря.

      – А может, вон туда?

      – Замётано! – Он подмигнул. – Куда прикажешь, туда двинем!

      С шутками и прибаутками они прошли вдоль берега, там тут переступая через «копчёные окорока» – муж опять насмешничал.

      За спиною или сбоку то и дело слышалось: – Ох, ты! Смотри! Шикарная! Смотри!..

      Метров на сто отдалившись от суеты общественного пляжа, молодожёны уединились за гранитными рыжими останцами, каждый из которых величиной с хорошую домину. Жена, боявшаяся воды, поплескалась на тёплом приплёске, где кружевами распускалась пена, бесследно уходящая в песок. А муж – крепко сбитый, мускулистый и отважный – раза три заплывал так далеко, что голова его, русоволосая, похожая на подсолнух, почти пропадала среди солнечных блёсток на лазурной воде.

      Жена, тревожно глядя в морскую даль, приподнималась на цыпочках, а потом, как цапля, стояла почему-то на одной ноге, словно бы так у неё появлялась возможность видеть гораздо дальше.

      Искупавшись, они развалились на горячей рассыпной позолоте песка. Переговаривались о чём-то, посмеиваясь.

      – А говорили, что море солёное! – Муж целовал её малиновые губы. – А море сладкое. Вот люди, наврут с три короба… А ну-ка, ну-ка… Что это у нас…

      – Перестань! – От смущения лицо у женщины становилось пленительно беспомощным. – Ну, что ты, в самом деле…

      – Стоять! То есть, лежать! Я муж или кто? Или где?

      – Ну, не здесь же…

      – А почему это не здесь? Я муж везде!

      – Перестань! Ну что ты разребячился? – Женщина робко отбивалась. – Я от стыда буду сгорать, а не от солнца…

      Мужчина с трудом отодвинулся, разгоряченно дыша. Посмотрел в небеса, где протянулась паутинка после пролетевшего недавно самолёта – тонкий, местами разорванный серебристо-сизый инверсионный след.

      – Классно, что мы прилетели сюда. Представляешь, как бы мы теперь загорали за огородами? Справа куры копошатся в куриной слепоте, слева телёнок стоит или