Муж, труп, май. Мария Жукова-Гладкова

вы вчера вернулись домой?

      – Не помню.

      – Дашу вы вечером видели?

      Кристина покачала головой.

      – А вы видели, что в гараже стоит еще одна машина?

      – Вечером видела, – кивнула Кристина.

      – И что вы подумали?

      – Ничего, – пожала плечами Кристина.

      С «подумать» у Кристины всегда была напряженка, как я успела заметить за время нашего знакомства.

      – У вас в гараже оказалась чужая машина, и вы ничего не подумали?

      Кристина пожала плечами.

      – Почему?

      – Ведь прибавилось же, а не убавилось, – как само собой разумеющееся сказала Кристина. – Просто так к нам на территорию не проникнуть. Вы это не хуже меня должны знать! Может, Лариса пустила. Лариса же не пустит абы кого.

      – У Ларисы Михайловны вчера был выходной. Вы сами ее отпустили, – напомнил Петр Васильевич.

      – Мне вчера вечером было не до Ларисы! И мне было не до машины! Я устала. Вы понимаете, что мне нерв из зуба удаляли?

      – Так ведь под наркозом же! Теперь не больно. Вы в советские времена зубы не лечили. Что вы делали после зубного врача?

      – Приходила в себя, – с хмурым видом заявила Кристина.

      – Где вы приходили в себя?

      – В баре.

      – В каком?

      Кристина назвала.

      – С кем вы были в баре?

      Кристина молчала.

      – Вы понимаете, что в данном случае алиби для вас важнее, чем возможные проблемы с Сергеем Юрьевичем из-за легкой интрижки на стороне? Я правильно понял, что вы после зубного врача проводили время с любовником?

      – Я была со священником, – тихо произнесла Кристина.

      – С кем? – спросили мы хором с Петром Васильевичем и переглянулись.

      Потом я невольно бросила взгляд на огромный золотой крест (примерно сантиметров десять в длину, шесть в ширину), который обычно висел у Кристины на груди. Крест украшали бриллианты. Возможно, его изготовили по спецзаказу, но нельзя было исключать, что его сняли с купола какой-то церкви. Правда, я никогда не замечала набожности в последней жене хозяина. Икон в доме не было. Может, конечно, что-то ценное хранилось в сейфе, но на стенах ничего не висело. Здесь не постились, постные блюда не заказывали (Кристина круглогодично питалась одинаково, как, впрочем, и Сергей Юрьевич, который ел мясное каждый день), разговор о религии никогда не заходил.

      – Со священником, – повторила Кристина и подняла на нас печальные глаза.

      – И долго вы с ним были? – первым очнулся Петр Васильевич, хотя его, наверное, мало что могло выбить из колеи.

      – Пока не протрезвела. Он сказал, что не позволит мне сесть за руль, пока не убедится, что я в состоянии вести машину. Я ему говорила, что много раз ездила пьяная и вообще я пьяная езжу лучше, чем трезвая. Но он не хотел брать лишний грех на душу. В общем, он меня не отпускал.

      – Вообще-то правильно делал, – буркнул себе под нос Петр Васильевич. – Адрес священника назовите.

      – Какой адрес? – хлопнула глазами Кристина.

      – Где