Драконоборец. Том 2. Илья Крымов

одно и то же. Сгинь.

      – Этому не бывать… Маг Магов думал, что смог оградить от меня мир, но ошибался. Его уж нет давно, а я есть и буду. До скончания этого мира. А знаешь почему? Потому что ненависть вечна. Прими ее. Прими меня и сокруши твоих врагов. Если ты откроешь мне свое сердце, я отыщу для тебя Шивариуса, и мы вместе убьем его.

      – Не сомневаюсь, что ты исполнишь свои посулы, что поможешь уничтожить Шивариуса. Но потом я стану тварью вроде несчастного Джакеримо Шута. Лучше окончательная смерть, чем такое.

      Шепчущий долго молчал, ничем не выдавая своего незримого присутствия, а маг стоял перед зеркалом, в котором подрагивало его мутноватое отражение. Он все еще помнил, как привидевшийся ему в прошлом Джассар проходил через это зеркало куда-то туда, в зазеркалье, чертя на поверхности очень сложный магический знак. Невольно Тобиус протянул руку и стал водить по зеркалу пальцем, не ожидая, правда, что что-то произойдет. Ничего и не произошло.

      – Я не позволю никому покуситься на мое…

      – Как странно, – вздохнул маг, оставляя бесполезное занятие, – ты так долго подтачиваешь мою волю, гложешь мои кости, ищешь мои слабости, но за десять лет мы впервые говорим. А всего-то и нужно было встретиться с одним из князей Пекла. Всего-то!

      – Я не…

      – Да заткнись ты, – поморщился Тобиус и со вздохом закрыл лицо ладонями. Он чувствовал усталость. – Чего ты хочешь? Помимо того, чтобы использовать меня как марионетку.

      – Не пускай его.

      – И не собирался.

      – Хорошо…

      – Вы одинаково чужды мне.

      – Но я не могу причинить тебе вред там, в мире живых. А он может. Не открывай ему врат, а я позабочусь, чтобы он не сломал, не испортил моего.

      – Какая прелесть, – ответил волшебник, не скрывая отвращения. – Что ж, иметь какую-то защиту от князя Пекла – лучше, чем не иметь никакой. Все? Никаких пыток?

      – Никаких.

      – Тогда я хотел бы вернуться в сознание.

      – Да. Но сначала… не думай, что я оставил свои стремления. Броня твоя крепка, но и по ней ползут трещины. Я знаю обо всех твоих слабостях, Тобиус. Я знаю, что ты боишься за эту женщину. Я знаю, что тебе стыдно перед Керубалесом… да, это больнее всего. Тебе стыдно, ты так и не узнал, что с ним стало, почему он не отвечает тебе? Ты не отправился к нему… а он ведь пытался спасти тебя, он пострадал! Твоя боль прошла, но не его…

      – Умолкни!

      – Пусть совесть грызет тебя, пусть страх разъедает тебя изнутри. Твоя броня крепка, но и по ней ползут трещины.

      Он вынырнул в реальность под звуки собственного хриплого дыхания и шелест потустороннего смеха, чтобы обнаружить вокруг роскошно отделанный салон кареты. По правую руку от Тобиуса, вжавшись в самый угол дивана, устроился Тискрет Болеван, но на него серый магистр не сразу обратил внимание. Напротив, заливая обивку кровью, полулежали Вилезий и Вадильфар, оба без сознания, но еще чудом живые. У гнома было тяжелое ранение головы, у гоблина – брюшины.

      Тобиус сотворил свою точную копию, после чего бросился латать гвардейцев в четыре