Драконоборец. Том 1. Илья Крымов

три года кряду, пока наконец сегодня этот вероломный человек не предал их на ровном месте.

      – Я поворачиваюсь, уже иду к вам – и тут вижу, как этот dhafs’ghurdarshaa[3] вылетает из колодца, улыбается, гнида, так подленько, а потом как даст своими дерьмочарами, gob’herst scruul unfegart![4] А потом еще раз!

      Гном изрыгнул несколько проклятий на гонгаруде, наконец выдохся, тихо застонал и спрятал лицо в широких ладонях. Природный иммунитет к магии сыграл с ним злую шутку: первый Паралич подействовал слабо, зато во второй Олек вложил больше сил и все же обездвижил гнома, крепко травмировав нервную систему.

      Двумя незаметными жестами и невербальной словоформулой Тобиус рассеял все негативные эффекты, после чего подошел к зарешеченному окну. Он смотрел в ночь и думал, пока гном радовался внезапному облегчению. Впрочем, радость его быстро угасла.

      – А самое подлое, что этого червя нельзя с нами на каторгу утащить! Он-то верняк в любом разе отбрешется, мол, входил в доверие к преступникам, а я, если вообще заговорю со стражей, приговор себе подпишу! Все, прощай родная гора, здравствуйте чужбинные каменоломни!

      – Не кисни, Бахон, может, нас диаспора выкупит?

      – Диаспора? – издеваясь, повторил гном. – Чья диаспора, рвать твою кормилицу?! Моя или твоя? За тебя, может, и попытаются положить что, а ради меня, попаданца, мои сволочные родичи и марки медной не предложат! Да и не выкупаются те, кто с магией связался, Церковь не позволяет, ты разве не…

      – Что будет дальше? – Голос Тобиуса зазвучал так неожиданно и был столь спокоен, что гном вжался в решетку спиной.

      – Дальше будет допрос, Кривой. Завтра поутру в околоток явятся дознаватели от Церкви и Ока или тебя к ним отправят. Да и начнут они выпытывать – мол, откуда взял, где нашел?

      Тобиус кивнул, отошел от окна и сел посреди камеры, поджав под себя ноги. Через некоторое время Бахон так осмелел, что приблизился к нему и помахал перед лицом рукой.

      – Он это чего? – подал голос человек, посаженный с невысокликом.

      – Кажись, спит с открытыми глазами. И пусть, – ответил гном, пятясь, – а то мне как-то не по себе рядом с ним. Хватка у этого душегуба как у гренделя[5], хрен вывернешься, пускай уж лучше спит.

      Он понимал, что опоздал, надо было бежать раньше. Ни в руки Церкви, ни в руки Ока попадать нельзя. Если придется, он и в Дикой земле схоронится. Пусть там и смерть на каждом шагу, но ему-то не привыкать.

      Тобиус вынырнул из медитативного состояния за час до рассвета, к этому времени все остальные узники уже спали, а он вновь привел астральное тело в порядок и установил стабильную связь с Даром. Теперь не составило бы труда вырваться из холодной или сбежать незримым. Прежде чем Тобиус решил, как именно ему следует поступить, снаружи послышались шаркающие шаги.

      Один из стражников приближался, неся в руке плошку с фитилем, торчащим из сала, и, щурясь, заглядывал сквозь решетки.

      – Ты, кривой, на выход!

      – Я? – удивился Тобиус.

      – Нет,

3

Воспаленный ректальный сфинктер пожилого крота (гонг.).

4

Зловонная и скользкая кучка, наваленная подлым гоблином посреди пещеры (гонг.).

5

Крупное антропоморфное чудовище, обитающее в горах, очень жестокое и кровожадное. Обладает примитивным разумом, создает украшения из останков своих жертв.