Прививка для маньяка. Николай Леонов

мне нет, и не о чем разговаривать. А вот вы рановато поставили крест на матримониальных планах!

      – Каких, простите?! – закашлялся, скрывая улыбку, Звоницкий.

      – Матримониальных. То есть речь идет о браке.

      – Это что, латынь? – уставился он на пожилую даму.

      – Возможно, – смутилась Варвара Михайловна. – Но это совершенно неважно! А важно то, что вы в ваши годы…

      Звоницкий вздохнул. Дело в том, что домработница появилась в его жизни, когда он только что вышел из больницы. Тогда Глеб с трудом передвигался, тяжело опираясь на трость, и не снимал темных очков в любую погоду – взрывом ему повредило сетчатку глаз. Варвара Михайловна принялась заботиться о нем, продолжала заботиться и сейчас и совершенно не желала замечать, что перед ней вовсе не беспомощный одинокий инвалид, а нормальный здоровый (ну почти) мужик, которому даже полтинника не исполнилось! Ее удушающая забота порой так раздражала, что ветеринар подумывал, не расстаться ли с милейшей Варварой Михайловной. Особенно часто такие мысли посещали Глеба, когда пожилая дама пыталась устроить его личную жизнь. Но он быстро остывал. Домработница была необходимой частью его жизни, обеспечивая крепкий тыл и позволяя не думать о том, что будет на ужин после тяжелого трудового дня. И еще одно останавливало ветеринара. Он знал, что Варвара Михайловна – глава большого и бестолкового семейства, состоящего сплошь из женщин. Домработница была, так сказать, «матриархом», и лишить ее на старости лет заработка – кстати, весьма неплохого – было бы просто жестоко. Поэтому Звоницкий перевел разговор на другую тему:

      – Как поживает ваш внук?

      Шестилетний Алеша был властелином бабушкиного сердца, кумиром семейства, и рассказывать о своем внуке Варвара Михайловна могла часами. Но сейчас она почему-то тяжело вздохнула, и глаза ее наполнились слезами.

      – Что? – заволновался Глеб. – С вашим мальчиком что-то случилось? Он заболел?

      Домработница промокнула слезу уголком кипенно-белой салфетки и с чувством проговорила:

      – Спасибо вам, Глеб Аркадьевич!

      – За что? – испугался Звоницкий. Он, кажется, пока еще ничего не обещал…

      – За чуткость, – всхлипнула Варвара Михайловна. – Вы необычайно чуткий человек! Каждое утро я говорю себе и своим домашним, как же мне повезло, что именно вы взяли меня на работу!

      Глеб невольно скривился. Он бывал разным – то чутким, а то совершеннейшей свиньей и равнодушной скотиной – по крайней мере, именно так утверждала его бывшая супруга.

      – И что же вам отвечают ваши домашние? – спросил он, чувствуя себя чрезвычайно неловко.

      – Что да, мне очень повезло.

      – Так что там с Алешей? Он болен?

      – Третий день ничего не ест и почти не спит, – горестно закивала Варвара Михайловна.

      – А температура? Температура нормальная?

      – Алешенька просто-напросто переживает, – всхлипнула домработница. – Он нервный и чувствительный