Екатерина Арагонская. Истинная королева. Элисон Уэйр

волн Бискайского залива и Ла-Манша. Благодарение Господу, они вели себя тихо, но все равно ее жутко тошнило.

      В самой большой каюте, предназначенной для инфанты, Каталина и Мария застали донью Эльвиру. Дуэнья происходила из старой и уважаемой кастильской семьи, была предана королеве Изабелле и решительно намеревалась исполнить свой долг в отношении ее дочери. Слово доньи Эльвиры стало законом в свите инфанты. Строгая и гордая женщина, далеко за пятьдесят лет, с презрительным взглядом и острым языком, дуэнья свято блюла свой покой, давно забыв ощущения молодости, когда жизнь внутри бьет ключом. И тем не менее, несмотря на всю суровость этой дамы и ее закоснелые взгляды, королева безоговорочно доверяла ей и велела дочери поступать так же.

      С трудом перемещаясь по тесной каюте, грузная донья Эльвира критически осматривала четыре платья, разложенные на кровати и дорожном сундуке: из красного с золотом дамаста, шелка, самого дорогого черного бархата и золотой парчи. Заботами Изабеллы ее дочь отправилась в Англию, одетая как подобает будущей королеве. Изрядная сумма была затрачена на приданое, призванное показать славу и величие Испании. В трюме ждали целые сундуки прекрасных платьев, сорочек, отделанных тончайшим черным кружевом, бархатных накидок с оторочкой золотой и серебряной тесьмой или жемчугом. Там имелись ночные рубашки с кружевной каймой для летнего времени и с меховой опушкой – для зимы, матерчатые чулки, долгополые киртлы – платья без рукавов на плотной подкладке, а также жесткие испанские «корзинки»[2], превращавшие юбки в подобие колоколов. Кроме того, в запертых на замки тяжелых металлических сундуках покоилась золотая и серебряная посуда, а также украшения инфанты. Екатерина восторженно вскрикивала, когда мать показывала ей роскошные ожерелья из драгоценных камней, золотые цепочки, распятия и броши, изготовленные специально для нее.

      Потом королева Изабелла положила на протянутые руки дочери великолепно вышитую крестильную рубашку:

      – Для твоих детей. Молю Бога, чтобы Он благословил тебя множеством сыновей. Я надеюсь, ты станешь для Англии источником всевозможных радостей.

      При воспоминании об этом Каталине захотелось расплакаться.

      – Вот это, – вынесла вердикт дуэнья, указывая на платье из дамаста, – если ваше высочество не возражает.

      – Конечно, – согласилась инфанта.

      Мать наказала ей во всем полагаться на суждение доньи Эльвиры.

      Инфанта терпеливо стояла, пока три ее фрейлины – Мария де Салинас и сестры-двойняшки Исабель и Бланш де Варгас – надевали на нее «корзинку», сорочку, киртл, а поверх него роскошное платье со шнуровкой на спине и присборенными, широкими, низко свисающими рукавами. Донья Эльвира собственноручно застегнула на шее Каталины тяжелое золотое ожерелье с буквой «К» из драгоценных камней и изображением граната – личным символом принцессы.

      – Гранат приносит плодородие, – говорила королева

2

Имеется в виду кринолин из обручей, сделанных из ивовых прутьев и придававших юбке форму колокола. В России такие кринолины назывались фижмами.