Византиец. Ижорский гамбит. Алексей Борисов

криминалистом, чтобы понять всю мерзость преступления: семью ижорца зверски замучили и бросили на растерзание лесным падальщикам, вот только звери, в отличие от людей, не тронули их.

      – Свеи! – со злостью в голосе сказал Пахом. – Их работа. Развлекались, нехристи. Удачи себе пожелали. Хорошо, что Пелгуй этого не увидел, он вроде из этих мест.

      – Людвиг! – Смотря нашему рыцарю прямо в глаза, сказал я. – Пленных с первой захваченной свейской ладьи не брать. Око за око – знаешь такую поговорку? Смотри внимательно и запоминай. Хозяев дома не продали в рабство, их убили с особой изощрённостью, причём явно наслаждаясь мучениями несчастных жертв. Люди так не поступают.

      Наёмник кивнул головой, соглашаясь с приказом. Раз добыча обещана серебром, то и возиться с пленными незачем. А как иной раз поступают люди, Бренко и сам смог бы рассказать, да и не такое он в своей жизни видел.

      – Лексей, ты не горячись, – Пахом Ильич не согласился с моим требованием, – как это полон не брать? В Новгороде каждый пятый на треть свей. У нас, что не княжна, – указал рукой в сторону, где предположительно находилась Швеция, – то с той стороны. Нельзя так, с полона весь прибыток. Да и не душегубы мы.

      – Ильич! Война на носу. Или ты, или тебя. Как думаешь, почему они сюда придут? Из-за разницы в вере? Или им своей земли мало? Как бы не так, – немного отойдя от увиденного, с лёгким раздражением сказал новгородцу.

      – И зачем они, по твоему мнению, припрутся? – Пахом удивлённо уставился на меня.

      – Как раз по твою душу. Экспансия уже просчитана и одобрена. Кое-кто упорно хочет занять сладкую нишу посредничества. Подумай, Англия с Фландрией производят сукно; Западное побережье франков – вино, а саксонцы, откуда твой Людвиг, – соль; Скандинавия – металлы. Русь, как вишенка на торте. Тот, кто всё это свяжет узлом, будет иметь колоссальный вес. Следующая ступень – править всем этим. Уже сейчас мошна союза торговых домов Висбю превышает казну любого балтийского государства. Торговля, свеи хотят контролировать новгородский рынок, не пускать ваших купцов туда. Воск, мёд, дёготь, лён, пенька и, конечно же, пушнина. В общем, всё, что пользуется спросом там и есть в избытке здесь. Вопрос любой войны всегда упирается в деньги и рынки сбыта. Так что, проиграем здесь – привольной торговле Новгорода конец. У города нет прямого выхода к морю, и станет он, как разорившийся закуп на побегушках у Готландского либо Ганзейского союза Любека. Хуже того, некоторые власть имущие в Новгороде считают, что они сами являются полноправными членами этих союзов. Ну, таких умников только могила исправит.

      Ильич призадумался. Не один десяток лет город находится в неравноправном положении относительно ведущих торговых полисов. Слишком много запретов, и те крохи, как услуги по логистике, никоим образом не перекрывают недополученной прибыли. Он бы и сам, как и многие новгородцы, был не прочь держать руку на пульсе скандинавских рынков и не только. Значит, столкновение интересов неизбежно. Вопрос только в том, кто первый