Клинок Богини, гость и раб. Анастасия Машевская

Какая-то неведомая теплота единения разлилась по всему телу Шиады от одного его взгляда.

      – Благодарю вас, при…

      – Агравейн.

      – Да, – ответила девушка, замешавшись. – Железногривый принц Архона.

      – А вы племянница короля Нироха, – утвердил Агравейн, присаживаясь рядом. – И жрица Великой Матери.

      – Верно.

      – Однако верится с трудом. – Агравейн обворожительно улыбнулся, заглядывая девушке в лицо. – Сколько вам…

      – …Тебе, – поправила жрица.

      – Сколько тебе было, – мужчина загадочно сверкнул янтарными глазами в лунном свете, – когда ты отправилась на Ангорат?

      – Пять. – Жрица повернулась к собеседнику гордым профилем. – Я всегда была самой молодой сестрой в Общине. К четырнадцати годам я освоила все, что могла, и теперь служу в храме Возмездия.

      – Этого следовало ожидать от жрицы с таким именем – Шиада. Тебе не кажется удивительным то, как тебя нарекли?

      Шиада тихонько засмеялась:

      – Да, это всем кажется удивительным, но кто осмелится спорить с Матерью и храмовницей? И потом, со временем привыкаешь.

      – Жрице с твоим именем не пристало жить в Этане. Ты вернешься на остров или останешься жить в доме отца? – Агравейн не унимался с вопросами.

      – Вернусь, конечно, здесь мне нечего делать. Я приехала как Сирин, только чтобы представлять династию на свадьбе твоей сестры. Почему ты спрашиваешь? – Шиада обращалась к принцу на «ты», независимо от его мнения на сей счет. Но, судя по всему, Агравейн не возражал.

      – Потому что слишком нечасто я могу беседовать со жрицами. – В его мыслях жрица слышала совсем другой ответ. Но Агравейн пытался делать то же, что делали иногда друиды Ангората, когда она ловила их на откровенных мыслях: приглушать их, – и этот жест вызывал в Шиаде невольную волну уважения. – У воинов мало времени на обряды и жречество, особенно у тех, чьи отцы сидят на троне. Мы имеем дело со жрецами в храмах и, конечно, с Сиринами и Тайи, но это совсем не то. В детстве я три года провел в Братстве Друидов и до сих пор тянусь к тем носителям змеиного могущества, с которыми меня не связывают обязательства страны.

      Шиада чувствовала исходившую от него силу. Физическую, нравственную и духовную.

      Что-то легким мороком забрезжило перед жреческим взором, заставив Шиаду переливчато засмеяться:

      – Боюсь, жрицы единственные из женщин, с которыми ты в состоянии разговаривать! – В глазах Шиады непроизвольно мелькнуло какое-то лукавство.

      – Ты о чем? – озадачился мужчина.

      – С другими женщинами до разговоров дело редко доходит.

      Агравейн тоже засмеялся, опустив голову на руки, упертые локтями в колени. Он понял, что расслабился.

      – Видимо, Сирины и впрямь подаровитее обычных жрецов, раз ты видишь столь многое за столь малым.

      – Тебе не удастся похвалами и со мной перейти от разговоров к ласке, – без тени упрека сказала Шиада, посмотрев на мужчину.

      – Я этого