Одесский дневник 2015–2016. Взрывная волна. Борис Херсонский

отложив, возвратился в разоренный аул.

      Прегордый осман православные земли вернул

      под власть Христа и помазанника – вспомнил – Божья – оба на тронах, и замер мир у подножья.

      Силлаботоника – дорога тебе строкой

      туда, где церквушка смиренно стоит над рекой

      где архитектура, зрячая от рожденья,

      видит рябь и непрочность своего отраженья,

      где бричка катит, пыля, между зрелых полей,

      где купец в кабаке просит – еще налей!

      Где «человек!» (гордо звучит) – обращенье к лакею,

      где «ваша светлость» – сияет так, как я никогда не сумею,

      где двери к блаженству разделаны под орех,

      глагольная рифма – восьмой, но бессмертный грех.

      Силлаботоника, блять, ты кровь связала с любовью,

      с прахом связала страх – не повела и бровью,

      бесконечность – с вечностью – не разъять их теперь вовек,

      а где «вовек» – там просится человек,

      Божество с торжеством спаяны неразрывно,

      слава с державой, ладони раскрыв, но,

      ничего не явив, что в рифмовник не занесено,

      силлаботоника, все, что по образу сотворено,

      тобой зарифмовано, в ритм, как в упряжку

      втиснуто, но никому не жалко тебя, бедняжку.

      26 мая 2016

      «Жизнь – смертельный недуг, передающийся половым путем…»

      Жизнь – смертельный недуг, передающийся половым путем.

      Жизнь – ловушка, из которой никому живым не уйти.

      И все же мужчина и женщина, оставшись в спальне вдвоем,

      займутся сексом, хоть заходи и свечкой над ними свети.

      Будут мужчины стоять под окнами родильных домов,

      с кричащим сверточком женщина будет садиться в автомобиль.

      И эту цепочку рождений Господь прервать не готов,

      но изредка напоминает, что люди – всего лишь пыль.

      И пыль летит, и кружит, и блестит в золотом луче,

      и венки из цветов и хвои прислонены к стене,

      и ходит с кадилом священник в черной парче

      и бормочет текст известный, но непонятный мне.

      27 мая 2015

      «В девятнадцатом веке снесли городские стены…»

      в девятнадцатом веке снесли городские стены

      но по праздникам в средневековые платья граждане наряжались

      время было надежное мирное без наводнений и цены

      на осенней ярмарке постоянно снижались

      а если порой правитель устраивал сцены

      из дантова ада простим ему эту шалость

      облака безмолвно небо пересекали

      сохранив всю влагу не проронив ни капли

      леса выгорали болота пересыхали

      вымирали лягушки а вслед за ними и цапли

      но мы слава Богу не цапли и не лягушки

      и что нам леса и болота мы жители городские

      сидим за столами перед нами пивные кружки

      и словно пена в сердцах вздымаются страсти людские

      сидим рассуждаем об убийцах и казнокрадах

      о том что жизнь рассыпается словно сукно от моли

      а мимо проходят женщины в средневековых нарядах

      и