Морской волк (сборник). Влад Савин

сформировать мою гипотезу. И сделать ее главной. Единственно объясняющей все нестыковки и противоречия.

      Вот первая песня, с которой все началось. Которая, по идее, должна быть чем-то вроде «визитной карточки», намека. Я записал ее при очередном повторе.

      В безнадежном бою победителей нет.

      В безнадежном бою кто погиб, тот и прав.

      Орудийным салютом восславили смерть –

      Открывая кингстоны, восславили флаг.

      И свинцовых валов полустертая рябь

      Зачеркнула фальшборт и сомкнула края…

      Под последний торпедный бессмысленный залп

      Мы уходим в легенду из небытия.

      И эпоха пройдет, как проходит беда…

      Но скользнет под водою недобрая весть –

      И единственно верный торпедный удар

      Победителю скажет, что мы еще здесь.

      И другие придут, это будет и впредь –

      Снова спорить с судьбой на недолгом пути.

      Их черед воевать, их черед умереть –

      Их черед воскресать и в легенду идти[14].

      Берия молчал. На лице его нельзя было прочесть ничего. Затем он дал знак – и Кириллов включил слушать дальше. «От границы мы землю вертели назад», «Як-истребитель», «Их восемь – нас двое», «Мы взлетали, как утки», «Всю войну под завязку…», «Звезды». Затем грянула «Артиллеристы, Сталин дал приказ» (в знакомой нам истории впервые прозвучавшая лишь в сорок четвертом). «Флагманский марш», «38 узлов», «Комбат-батяня», «По полю танки грохотали».

      – Они воевали, – сказал Берия. – Такое не сочинишь… Только пропустив войну через себя. Нашу войну. Вы правы, это не иностранцы, не эмигранты. Это наши, русские.

      – Ну, «Варяга», положим, немец написал, – осторожно напомнил Кириллов.

      – Который, кажется, присутствовал при том бое, видел своими глазами? Исключение, которое лишь подтверждает правило. Что там дальше?

      Они слушали – «Призрачно все в этом мире бушующем», «Надежда – мой компас земной», «На Лебяжьей канавке», «А люди идут по свету», «Каждый костер когда-то догорит», «Каждый выбирает по себе – женщину, религию, дорогу».

      – Мы победим, – заметил Берия. – Такие песни проигравшие войну не пишут. Войну, где проигравшие – рабы. Да, пожалуй, убедили вы меня, Александр Михайлович. Почти. Песни все – нашего мира, от души написанные. И в то же время у нас абсолютно неизвестные – все! Чего не может быть. Значит, что следует по «бритве Оккама»?

      – Что они еще будут написаны, – подхватил Кириллов. – Эта версия единственная объясняет всё! Подводная лодка из конца века неожиданно провалилась в наше время. Как должен вести себя экипаж? Сначала, конечно, шок, растерянность. Но ненадолго – на лодках слабовольные не служат. Затем мобилизация – и злость. Для их уровня техники, оружия – «Лютцов» и «Кельн» – это как для нас корабли Русско-японской. Поначалу шли, топя все. Затем – десять целей. Если сосчитать боекомплект,

14

Песня Светланы Никифоровой.