.

любого, кем легко управлять». – Эрагон отодвинул тарелку и, закрыв глаза, прислонился спиной к стене.

      Оба довольно долго молчали, обдумывая названные варианты. Затем Сапфира сказала:

      «Эрагон, тут кое-кто очень хочет говорить с тобой. Я никак не могу его отогнать».

      Очнувшись от своих размышлений, Эрагон открыл глаза и, моргая от яркого света, увидел, что у их стола стоит какой-то бледнолицый юнец и смотрит на Сапфиру такими глазами, словно боится, что она вот-вот его съест.

      – В чем дело? – дружелюбно спросил его Эрагон.

      Мальчик вздрогнул, вспыхнул и поклонился.

      – О, Аргетлам! Тебя призывают на Совет Старейшин.

      – Кто призывает?

      Этот вопрос еще больше смутил парнишку.

      – Совет… то есть люди, которых мы… вардены… выбрали, чтобы от нашего имени говорить с Аджихадом. Они были его доверенными лицами, советниками, и теперь хотят тебя видеть. Это большая честь! – Слабая улыбка мелькнула у него на лице.

      – И ты должен отвести меня к ним?

      – Да.

      Сапфира вопросительно посмотрела на Эрагона. Он пожал плечами и, оставив на столе недоеденный завтрак, жестом велел гонцу идти вперед, но тот все время оглядывался, не сводя с меча Заррока восхищенных глаз, потом, заметив взгляд Эрагона, смущенно потупился.

      – Как тебя звать? – спросил Эрагон.

      – Джарша, господин мой.

      – Хорошее имя. Ты молодец, Джарша, и прекрасно выполнил данное тебе поручение.

      Джарша просиял и быстрее зашагал вперед. Подойдя к толстенной каменной двери, он сильным толчком открыл ее, и перед ними предстало помещение округлой формы со сводчатым потолком небесно-голубого цвета, украшенным созвездиями из самоцветов. В центре стоял круглый мраморный стол с инкрустированным в столешнице символом Дургримст Ингеитум – молотом в окружении двенадцати звезд, означавших двенадцать основных кланов. За столом сидели Джормундур, затем двое незнакомых Эрагону мужчин – один худой и высокий, а второй низенький и широкоплечий; затем какая-то женщина с поджатыми губами и близко поставленными глазами. Эрагон заметил, что глаза у нее искусно подведены, а щеки сильно нарумянены. Далее расположилась вторая женщина с невероятно густыми седыми волосами, обрамлявшими лицо вполне почтенной женщины; однако в вырезе ее корсажа меж пышных грудей виднелась рукоять кинжала, спрятанного в ножны.

      – Ты можешь идти, – сказал Джормундур Джарше.

      Тот быстро поклонился и вышел.

      Сознавая, что за ним наблюдают, Эрагон поздоровался, осмотрелся и сел с той стороны стола, где был целый ряд пустых кресел. Теперь, чтобы посмотреть на него, членам Совета приходилось дружно поворачиваться. Сапфира, нахохлившись, пристроилась у него за спиной; он чувствовал на затылке ее горячее дыхание.

      Джормундур привстал и слегка поклонился Эрагону; затем снова сел и сказал:

      – Спасибо, что пришел, несмотря на полученное увечье. Это Умерт. – И он указал на высокого мужчину. – А это