Двенадцать стульев. Полная версия романа.. Илья Ильф

плечом инспектора из кухни и исподволь грозя сиротам кулаком.

      – Дети Поволжья?

      Альхен замялся.

      – Тяжелое наследье царского режима?

      Альхен развел руками, мол, ничего не поделаешь, раз такое наследие.

      – Совместное воспитание обоих полов по комплексному методу?

      Застенчивый Александр Яковлевич тут же, без промедления, пригласил пожарного инспектора отобедать чем бог послал.

      В этот день бог послал Александру Яковлевичу на обед бутылку зубровки, домашние грибки, форшмак из селедки, украинский борщ с мясом 1-го сорта, курицу с рисом и компот из сушеных яблок.

      – Сашхен, – сказал Александр Яковлевич, – познакомься с товарищем из Губпожара.

      Остап артистически раскланялся с хозяйкой дома и объявил ей такой длиннющий и двусмысленный комплимент, что даже не смог его довести до конца. Сашхен – рослая дама, миловидность которой была несколько обезображена николаевскими полубакенбардами, тихо засмеялась и выпила с мужчинами.

      – Пью за ваше коммунальное хозяйство! – воскликнул Остап.

      Обед прошел весело, и только за компотом Остап вспомнил о цели своего посещения.

      – Отчего, – спросил он, – в вашем кефирном заведении такой скудный инвентарь?

      – Как же, – заволновался Альхен, – а фисгармония?

      – Знаю, знаю, – вокс гуманум. Но посидеть у вас со вкусом абсолютно не на чем. Одни садовые лоханки.

      – В красном уголке есть стул, – обиделся Альхен, – английский стул. Говорят, еще от старой обстановки остался.

      – А я, кстати, не видел вашего красного уголка. Как он в смысле пожарной охраны? Не подкачает? Придется посмотреть.

      – Милости просим.

      Остап поблагодарил хозяйку за обед и тронулся.

      В красном уголке примусов не разводили, временных печей не было, дымоходы были в исправности и прочищались регулярно, но стула, к непомерному удивлению Альхена, не было. Остап даже заскрипел от недовольства. Бросились искать стул. Заглядывали под кровати и под скамейки, отодвинули для чего-то фисгармонию, допытывались у старушек, которые опасливо поглядывали на Пашу Эмильевича, но стула так и не нашли. Паша Эмильевич проявил в розысках стула большое упорство. Все уже успокоились, а Паша Эмильевич все еще бродил по комнатам, заглядывал под графины, передвигал чайные жестяные кружки и бормотал:

      – Где же он может быть? Сегодня он был, я видел его собственными глазами. Смешно даже.

      – Грустно, девицы, – ледяным голосом сказал Остап.

      – Это просто смешно! – нагло повторял Паша Эмильевич.

      Но тут певший все время огнетушитель «Эклер» взял самое верхнее фа, на что способна одна лишь народная артистка республики Нежданова, смолк на секунду и с криком выпустил первую пенную струю, залившую потолок и сбившую с головы повара туальденоровый колпак. За первой струей пеногон-огнетушитель выпустил вторую струю туальденорового цвета, повалившую несовершеннолетнего Исидора Яковлевича. После этого работа «Эклера» стала бесперебойной.

      К