Океаны Айдена. Михаил Ахманов

жестами. Одинцов проследил направление вытянутой руки Бура и мысленно охнул. Ему опять предлагали самку! Все правильно: крепкую толстую самку с грудями, свисавшими до пупа.

      – Толстый, очень-очень толстый, – продолжал нахваливать свой товар Бур, и кончик его пениса дрогнул от вожделения. – Од и этот толстый – хорошо! – Он облизал пересохшие губы.

      Одинцов отрицательно покачал головой:

      – Нет. Бур и этот толстый – хорошо, очень хорошо! Бур – вождь, Бур – первый, Бур брать самый-самый толстый!

      Бур огорченно вздохнул, подарив тем не менее толстой самке многообещающий взгляд.

      – Другой? – вежливо поинтересовался он, поведя лапой вдоль шеренги, в которой было не меньше половины женщин. – Од хочет другой?

      – Нет. Все самый толстый – Бур. Остальные – мясо.

      Ему нелегко дались эти слова, хотя он ничего не мог изменить. Конечно, все остальные – в котел. Иного исхода не существовало.

      – Од – хорошо? – сказал вождь с явно вопросительной интонацией. Нахмурив лоб, он построил более сложную фразу: – Од – здоров?

      – Здоров, как окопная вошь! – подтвердил предмет его отеческих забот и, вырвав у ближайшего стража дубинку, переломил ее о колено. – Од здоровее орангутанга! Но это не значит, что он будет жрать обезьянье мясо и заваливать этих вонючих самок!

      Бур, смущенный потоком незнакомых слов, произнесенных вдобавок на русском, почесал темя. Все-таки этот Од ненормальный! Не хочет самку! Правда, к нему, к вождю, проявляет полное почтение… Конечно, Бур выберет самок, половину руки… или даже больше… Мяса вдоволь, и можно прокормить еще пару-другую женщин…

      Он мотнул головой, приглашая Одинцова проследовать вдоль строя.

      – Бур, Од идти, смотреть дальше. Смотреть хорошо! Выбирать!

      Два предводителя сделали несколько шагов, потом Бур остановился и ткнул кулаком в челюсть крепкого кривоногого парня.

      – Это! – Затем он критически осмотрел соседа избранника, покачал головой и вдруг оживился – следующей стояла упитанная молодая самка. Вождь ткнул ее тоже. – Это? – Он вопросительно посмотрел на Одинцова.

      – Это, это! – подтвердил его ассистент. Что ж, выглядели эти троги не хуже остальных.

      Еще несколько шагов.

      – Это, это, это, это! – Кулак вождя работал без перерыва. Одинцов вел подсчет.

      Они подошли к концу шеренги.

      – Это, это, эт…

      – Хватит! – Одинцов положил ладонь на волосатое плечо.

      – Рука… половина руки… и два! – Свои вычисления он сопроводил наглядной демонстрацией: растопырил перед физиономией Бура пальцы обеих рук, потом – одной, потом показал еще два пальца.

      Вождь в раздумье поскреб отвислую нижнюю губу.

      – Два? – спросил он, в свою очередь показывая два пальца.

      – Два – толстый? Хорошо?

      – Хорошо, – согласился Одинцов. Кто он такой, чтобы возражать вождю, если тому угодно увеличить свой гарем еще на пару самок? В конце концов,