Адептка (сборник). Елена Звёздная

капли. И я ведь смелая и решительная, я больше не могу терпеть этой неопределенности, я признаюсь. Да, я смогу!

      Правда, в дополнение к тому, что я смелая и решительная, я еще и очень стеснительная, поэтому, к сожалению, лично признаться не решусь. Ну не смогу просто! Я и так, стоит взглянуть на Него, едва речью владею, что уж говорить о том, чтобы произнести такие важные слова. Но донести свои чувства хочется, поэтому я признаюсь во всем в письме, а там… будь что будет. В целом по всем признакам я рассчитывала на положительную реакцию, но кто же знает, как оно окажется на практике.

      Подобрать слова было сложно. Признаться в самом сокровенном, лелеянном в сердце чувстве – практически невозможно. Но в итоге все уложилось всего лишь в пару лаконичных строк – зато от самого сердца!

      «Я знаю, это немного неожиданно. Да и вообще странно, когда девушка признается первой, но молчать я больше не могу и хочу уже взять судьбу в свои руки. Ты мне нравишься… Даже больше, чем просто нравишься. Я, наверное, тебя люблю…

      И я не прошу заверений в вечной любви, но все же надеюсь, что мои чувства смогли достигнуть тебя за все эти дни и что ты дашь мне надежду на то, что сейчас кажется несбыточной мечтой. Я буду надеяться на то, что они взаимны, и если это так, то ты дашь мне это понять.

      Шаготта.»

      Бездна, так глупо и нелепо! Так признаются дети лет в десять! Но никаких других слов в моей голове не нашлось. Надеюсь, он поймет. Не может не понять.

      И еще один волнительный момент. Письмо надо вручить. Но вот, стоя с ним в руках, я понимаю, что ни за что не смогу вручить его сама. Даже если подойду и заговорю, передать в руки так и не решусь. Потому что после такого сразу станет понятно, что прячет в себе этот лист бумаги, а это равносильно личному признанию. А я так не смогу, не осмелюсь. Значит, остается последний вариант.

      Я с трудом дождалась выходных. Сегодня воскресенье, а значит, можно выйти прогуляться в город, вот именно так я и сделаю. Потому что, чувствуя мандраж, понимаю, что вполне могу сначала письмо отдать, а через пять минут передумать и рвануть, чтобы отобрать обратно, а так нельзя. Поэтому я его отдам и уйду в город, подальше от искушения.

      И все, назад пути не будет.

      – Жловис, – окликнула я гоблина у ворот академии.

      – Чего случилось? – вопросительно глянули на меня.

      – Можешь передать вот это письмо? – вздохнув, решилась я и вытащила конверт с одной-единственной строчкой сверху из кармана платья и протянула привратнику. – Только Двэйну прямо в руки, хорошо? – с надеждой попросила я.

      – Давай сюда, – согласился он и, забрав конверт у меня из рук, с любопытством осмотрел. – Я передам, конечно, но вот загадка: почему письмо пишешь и передать просишь, а сама из академии сбежать спешишь? – Хитро блеснули глаза в мою сторону.

      А я жалобно простонала в ответ:

      – Ну, Жловис… – давая понять, что говорить на эту тему не способна.

      – Ладно, беги, Шаго, раз уж собралась сбегать. Скажи только напоследок, ответа-то для тебя