Зови меня Шинигами. Виктория Эл

себя в обиду не даст. И твари внезапно отпрянули.

      Кира растерялась и изумилась. Неужели настолько испугались её решительности и воинственного вида?

      Сумеречники отступали, тоже медленно, но не останавливаясь.

      – Куда? – раздалось у Киры за спиной, негромкое, но твёрдое.

      Она даже подпрыгнула от неожиданности. А сумеречники словно команду услышали. «Сгинь!» – например. Или «Растворись!». В одно мгновение осели на асфальт плоскими тенями и стремительно разлетелись в разные стороны, как бумажки от сильного порыва ветра, исчезли в тёмных щелях. Но у Киры облегчённо вздохнуть не получилось.

      Как бы не оказаться в ситуации «из огня да в полымя».

      Она обернулась, сглотнула.

      Конечно, можно было сказать: «Ничего особенно. Перед ней стоял самый обыкновенный парень».

      Ага! Самый обыкновенный. То-то от него так сумеречники драпанули.

      Выглядел он гораздо жутковатей этих тварей.

      Весь в чёрном. Или в очень тёмном. Из светлого только кисти рук с длинными пальцами и нижняя часть лица, от носа до острого подбородка. Всё остальное пряталось под капюшоном. Хотя ещё виднелось несколько прядей, настолько чистейше-белых, что они почти светились в надвигающейся ночной темноте.

      – Жить надоело? – спросил он у Киры голосом, абсолютно лишённым интонаций.

      – Нет, – с трудом выдавила из себя Кира. – Я… просто… я надеялась, они мне расскажут. Они же должны знать!

      – Что?

      – Как попасть в Сумеречный храм.

      Слова вылетали независимо от Кириного желания. Не получалось молчать и уж тем более не получалось огрызнуться в ответ: «Не твоё дело!»

      Как там говорится? «Чистосердечное признание облегчит вашу участь». Подсознание, похоже, на это и рассчитывало.

      – Зачем? – продолжился допрос.

      – Надо. Мне надо, – это уже включился разум.

      Не выкладывать же первому встречному все странные подробности своей биографии?

      – Нашла с кем связаться.

      – Мне пообещали, что придёт всего один. Я не думала, что их будет четверо.

      – Не думала, – повторил парень вроде бы бесцветно, но…

      Это, вообще, что такое? Сарказм? Издёвка? Насмешка? Наглый намёк на то, что она – полная дура?

      – А ты сам-то кто? – в негодовании воскликнула Кира. – Почему сумеречники при виде тебя сразу разбежались?

      – Боялись. – Парень разговаривал короткими фразами, не снисходил до объяснений, и пришлось уточнять самой:

      – Чего?

      – Я могу их убить.

      Кира опять сглотнула. Приготовленные нахальные слова пролетели в желудок, остались только испуганные, нервно подрагивающие от страха.

      – И меня тоже?

      Хотя даже сомнений не возникло. Этот – может.

      – Зачем?

      Да, сейчас он задал очень удачный вопрос, на который у Киры имелся точный ответ.

      Конечно, незачем. Не надо. Смысл убивать Киру? Да есть ли смысл хоть кого-то убивать? Но, похоже,