Другой класс. Джоанн Харрис

могла бы, пожалуй, показаться узковатой; а вот узнал я этого человека лишь некоторое время спустя и был настолько поражен, что, не сумев сдержаться, даже тихонько выругался себе под нос, вздрогнул, нечаянно выплеснул содержимое своей чашки прямо себе на ногу и тут же почувствовал, как щекочущий ручеек теплого чая начинает неумолимо стекать мне в туфель.

      Настоящий учитель никогда не забывает лица своих учеников, хотя их фамилии вполне могут из его памяти и выпасть. Эту фамилию я бы отнес к числу случайных совпадений – за сорок лет преподавательской работы я успел убедиться, что некоторые фамилии встречаются гораздо чаще прочих, – но стоило мне увидеть лицо этого человека, и я понял, что мой инстинкт меня не подвел.

      Видите ли, когда-то мы с новым директором были неплохо знакомы. Оказалось, что доктор Харрингтон, награжденный МБИ, и Джонни Харрингтон из моего класса 3S – одно лицо. После двадцати лет отсутствия в «Сент-Освальдз» он снова туда вернулся, чтобы приносить несчастья. Вряд ли имело смысл надеяться, что он меня не узнает. Когда он скользнул внимательным взглядом по небольшой толпе присутствующих, наши глаза встретились, и его улыбка мгновенно стала еще шире. Он приветливо кивнул мне, словно старому другу, и сердце мое ухнуло в бездну, точно приговоренный судьбой фрегат с вершины гигантской волны.

      Великие боги, Джонни Харрингтон! Моя Немезида; мой черный агнец; тот самый мальчик, из-за которого я чуть не лишился работы, а школа лишилась и куда большего. И теперь он стал нашим новым директором – причем не просто директором, а супердиректором, – и я в глубине души, пожалуй, уже начинал жалеть об уходе нашего старого Шейкшафта, хотя руководителем он был весьма слабым, даже бездарным. Это, в общем, не так уж страшно, ибо функции слабого руководителя легко берут на себя его более компетентные заместители. А вот супердиректор никогда и никому своих функций не передаст. Супердиректор всегда сам определяет направление удара и завершает его. Супердиректор всегда сам правит своим кораблем – он гордо ведет его вперед, даже если корабль мчится прямо на скалы.

      В общем, если, конечно, молодой Харрингтон за эти двадцать лет не переменился до неузнаваемости, то, как мне кажется, именно на скалы он наш корабль и направит.

      Глава вторая

      Осенний триместр, 1981

      Дорогой Мышонок!

      Итак, я оказался в «Сент-Освальдз». Не могу сказать, что эта школа так уж особенно меня впечатлила. Здесь все какое-то ужасно старое – парты, доски почета, спортзал, даже преподаватели. Такое ощущение, словно попал в музей, битком набитый старыми пыльными чучелами животных. Например, мистер Скунс в обеденный перерыв показывает допотопные французские фильмы и, похоже, считает себя очень крутым. Или доктор Дивайн, который никогда не улыбается. А самый противный из них – мистер Стрейтли со своими дурацкими шутками на латыни и неуместным сарказмом. Как бы мне хотелось снова вернуться в «Нетертон Грин»! Как жаль, что я попал в класс именно к мистеру