Пираты неба (Операция «Снегопад»). Антон Первушин

там пиши пропало.

      – Ну хорошо, – сказал он, – ладно. Они, значит, фанатики идеи. Но мы-то, Костя, защищаем Родину. А это будет посильнее всяческих идей, разве нет?

      – Пока ещё не защищаем, – резонно заметил Громов. – Пока только грабим чужие транспорты. И провоцируем этим войну.

      Лукашевич даже рот открыл от изумления.

      «Вона куда он клонит! Запущенный случай, однако!»

      – Ты думаешь, Маканин нам врёт?! Думаешь, он всё это придумал, чтобы спровоцировать войну?

      – Не знаю, – Громов покачал головой. – Теперь я ни в чём не уверен. У советника Маканина тоже свой мир, он тоже добивается его овеществления, и кто может сказать, кроме самого господина советника, что это за мир и есть ли в нём место для России?

      – Так, – сказал Лукашевич. – Тебе не кажется, Костя, что ты перегибаешь палку?

      – Смотря какую палку…

      – И бежишь впереди поезда.

      Громов словно очнулся и озадаченно посмотрел на Лукашевича:

      – Какого поезда?

      – Всё того же. Проблемы, Костя, надо решать по мере их возникновения. Если будет война, значит, будет война, и мы не самые плохие солдаты в этой овеществлённой реальности. И не думай ты за нас. Мы знали на что шли, когда произносили слова присяги.

      – Как у тебя всё просто, – обронил Громов. – «Не думай» – и дело в шляпе.

      – А то! – горделиво сказал Лукашевич. – Всё в конце концов образуется, Костя, – Алексей наконец решился употребить этот стандартный фразеологический оборот, а потом добавил классическую, но малоизвестную поговорку, прекрасно зная, что уж она-то должна подействовать на все сто: – «И это тоже пройдёт».[6]

      Громов наконец улыбнулся.

      – Где вычитал? – поинтересовался он.

      – Плохо ты всё-таки знаешь своих друзей, – улыбнулся в ответ Лукашевич.

      – Ну что ж, спасибо, Алексей, – поблагодарил Громов. – Если всё обстоит именно так, как ты описываешь, значит, есть у нас надежда.

      – Надежда умирает последней! – изрёк Лукашевич очередной общеизвестный афоризм.

      – Давай пить чай, – предложил Громов.

      – Давай.

      Лукашевич долил в стоящий на столе электрочайник воды из трёхлитровой банки, вставил вилку в розетку. Они стали ждать, когда закипит вода.

      – Порой мне кажется, что всё это: и то, что с нами уже произошло, и то, что происходит, и то, что ещё произойдёт, – всё это сон, – признался Громов. – Что сейчас проснусь в том пансионате в Прибалтике – помнишь – и мы втроём: я, ты, Лёха – снова пойдём смотреть «Пиратов»… И даже не кажется – я хотел бы, чтобы всё это оказалось сном…

      – Знаешь, – задумчиво сказал Лукашевич, – если это сон, то не самый худший сон из всех возможных…

(Мурманская область, октябрь 1998 года)

      На этот раз Чёрный Пёс выбрал местом встречи со своим резидентом не цветочный павильон на рынке, а вагон утренней электрички, идущей в пригород. Встреча пришлась на воскресенье, день выдался холодный,

6

«И это тоже пройдёт» – изречение, выгравированное на кольце царя Соломона; по преданию, изречение оказывало великолепное психотерапевтическое действие на носителя кольца.