Магия. Наталья Степанова

одно: из «немухи» сама «смертна» нарождается. Бьется-бьется ин человек, почнет его ломать справа налево всякими судорогами, а в них и сама смерть приключается. Ведь сто бесов животы-то гложут».

      Лечить икотников особенно трудно. Иногда их отчитывали в церкви, но вернее было обратиться к сильному колдуну. При отчитывании или на молитве икотник сам называл того колдуна, который в него вселил беса.

      Любовная ворожба

      Деяния колдуна, воплощенные в словесную форму, иногда доходили до широкой публики. Обычно известными становились те заклинания, которые не считались особенно серьезными и вредными. Так, на границе дозволенного и недозволенного находилось волхование, связанное с любовными чарами. Привораживанием любовных пар и насыланием остуды на любящих занимались часто не только колдуны, но и знахари. Им активно помогали в том и сами заинтересованные лица. В любовных присушках и отсушках, используемых различными заклинателями, есть некоторые различия. Знахари белой, магии использовали те заговоры, которые по содержанию не противоречили их практике. Колдуны, естественно, обращались при этом к дьявольскому миру. Малоопытные заклинатели использовали то, что им удалось случайно узнать. Считалось, что воздействие колдуна и его текстов много сильнее, чем знахаря. Но к представителям черной магии часто опасались обращаться, боясь божественного возмездия для себя и вреда для того, кому адресовалось заклинание.

      Произнося заговор, заклинатель отрекается от божественной силы и передает себя в руки дьявола. Видимо, это рассматривалось как единичное обращение к нечисти – грех, который позже можно замолить.

      «Не молясь ложуся спать и не перекрестившись, встану не благословясь, пойду из двери в двери в трое двери, из ворот в ворота в трое ворота, в чистые поля. На мори на Окияне, на острове на Буяне стоят три кузницы. Куют кузнецы на четырех станках. Бес Салчак, не куй белого железа, а прикуй доброго молодца (или красную девицу) кожею, телом, сердцем (такими-то глазами и кудрями). Не сожги орехового дерева, а сожги ретивое сердце в добром молодце (красной девице); в естве бы не западал, в питье бы не запивал, во сне бы не засыпал, во всем бы меня почитал и величал, светлее светлого месяца, краснее красного солнца, милей отца, матери, роду и племени. Ключ – небо, замок – земля».

      Похожие заговоры произносятся и при напускании остуды. В них также, помощниками выступают нечистые.

      «Встану не благословясь, пойду не перекрестясь, из избы не дверями, из двора не воротами; выйду я дымным окном, окладным бревном, пойду я не в чистое поле.

      Не в чистом поле есть пенья да коренья. На этом пенье на коренье стоит избушка на курьих ножках; в этой избушке есть холодная печка, на этой печке сидят кошка, да собака. Как они сидят чапаются, плюются, харкаются, друг друга в руки не даваются, так (имярек) друг друга в руки не давались, чапались, царапались, плевались, харкались и век ненавиделись».

      Впрочем, любовные заговоры могут быть иными и напоминать обыкновенные лечебные заклинания.