Воспоминания. Фаддей Булгарин

отец мой заставил просить прощения, на коленях, у оскорбленных им дам, угрожая так же выбросить за борт в случае сопротивления. Тот беспрекословно повиновался. По счастью, выброшенный в воду молодой человек умел хорошо плавать. Он держался на воде несколько минут, пока другая лодка не подоспела к нему на помощь. Выброшенный в Вислу молодой человек был сын какого-то важного городского чиновника, который подал на отца моего жалобу. Завязался уголовный процесс, кончившийся, однако ж, в пользу моего отца, потому что он действовал для охранения беззащитных женщин. Иначе и судить было нельзя в стране, где не было никакой полиции.

      Бедный шляхтич пришел просить покровительства и защиты у моего отца, против богатого еврея, жившего в местечке (кажется в Узде), принадлежавшем генералу Завишу, соседу нашему в Перешеве и родственнику моей матери. Этот богатый еврей купил у шляхтича пару лошадей, дал задаток, и уехал на них в Вильну, а, испортив лошадей в дороге, не хотел платить условленной суммы, и отослал лошадей обратно шляхтичу. Отец мой написал письмо к генералу Завише, прося принудить жида удовлетворить шляхтича, но Завиша отвечал, что не хочет вовсе вмешиваться в это дело.

      Мимо Перышева пролегает дорога, по которой ездят на ярмарку в какое-то другое местечко. Отец мой велел сторожить жида, обидевшего шляхтича, остановить на дороге и привести к себе. Но жид остался дома, отпустив на ярмарку жену. Товар выслан был вперед. Жидовка ехала в бричке, с детьми и приказчиком своим. Ее остановили стрельцы наши на дороге, и привели к отцу моему. Она была в жемчугах, в тюрбане из богатой шали, в атласе и бархате. – "Заплати сейчас шляхтичу за лошадей, если не хочешь, чтоб тебе было худо", сказал мой отец. – "Это не мое дело, а моего мужа", отвечала жидовка. – "Хорошо, пусть же муж заплатит, а до тех пор ты просидишь у меня в свином хлеву!" Жидовка думала, что отец мой шутит, но бедную жидовку в самом деле потащили в свиной хлев и заперли, а приказчику велено возвратиться к хозяину и рассказать виденное, объявив притом, что жидовка до тех пор будет в этом месте, пока шляхтич не получит своих денег, а жид не возьмет обратно лошадей. Детей жидовских отец отослал в корчму, и приказал содержать их как можно лучше. К ночи возвратился приказчик с деньгами, и жидовку выпустили на волю.

      Вся шляхта из селения (околицы) пришла благодарить моего отца, но генерал Завиша оскорбился, и позвал отца моего в суд. Дело, по апелляции, перешло в литовский трибунал, которого маршалом был тогда двоюродный брат отца моего, Павел Булгарин. Разумеется, маршал по родству не судил дела, в котором со стороны Завиши употреблены были всевозможные искательства (по-польски forsy), чтоб унизить гордого противника. Завиша требовал не только заключения отца моего в тюрьму, за самоуправство, но и вознаграждения жида и издержек процесса, что составляло, по его счету, несколько тысяч червонцев.

      Трибунал имел заседание в Гродне, куда съехалось множество любопытных, чтоб увидеть, чем кончится эта тяжба. Туда же прибыли и депутаты из шляхтенского